1 (15-05-2018 11:19:33 отредактировано Лариса Гурова)

Здравствуйте, дорогие форумчане! Как приятно написать что-то в своём разделе. Вспомнились наши ночные посиделки.
Сегодня во сне я чувствовала, как меня по голове ласково и нежно гладит чья-то рука, женская рука. Женщина ласково смотрела на меня. Я хотела открыть глаза, но не могла. Они не разлипались. Это было настолько реально! Мне кажется, это была моя мама или сама Богородица.

Толкователь снов

2

Ох, тревожно мне за вас Лариса Гурова. Ведь так приходят перед жизненным испытанием.

3

Я знаю, Сергей Геннадьевич! Но ещё я знаю, что эти испытания будут пройдены с их же помощью.

4

Здравствуйте, дорогие мои форумчане!
Сегодня я хочу рассказать вам, как исполнился мой сон с Богородицей.

Лариса Гурова пишет:

Сегодня во сне я чувствовала, как меня по голове ласково и нежно гладит чья-то рука, женская рука. Женщина ласково смотрела на меня. Я хотела открыть глаза, но не могла. Они не разлипались. Это было настолько реально! Мне кажется, это была моя мама или сама Богородица.

3 мая я обратилась к травматологу по поводу болей в бедре при ходьбе.
И с этого дня начались мои мытарства.
Начну с того, что в регистратуре нам с дочерью (сама передвигаться я не могла, дочь возила меня на коляске) дали так называемый «нулевой талон». Для непосвящённых, к коим и я тогда относилась, - это талон без указания времени приёма.
К кабинету мы подъехали в 10-00. Кстати, травматология у нас в поликлинике находится на 5 этаже. Очень удобно для людей с травмами – не правда ли?  Народу было очень много. Периодически я просила принять меня между пациентами с нормальными талонами, ибо поток больных был нескончаем. На мои просьбы никто не обращал никакого внимания.
В кабинет травматолога я попала без нескольких минут 17-00. Доктор торопился домой. Он задал один вопрос: «У вас была травма?» Ногу мою даже не удосужились посмотреть, пощупать.
Я попыталась подробно рассказать о своих многочисленных падениях на эту ногу в течение многих лет. В ответ я услышала; «Вы – не мой пациент. Вам к неврологу». Затем мне был назначен приём на 7 мая, выданы направления на рентгеновский снимок бедра и к неврологу. И доктор на всех парах поспешил домой. Дочь спустилась в регистратуру за талоном к неврологу, а я осталась ждать больничный лист.
С этого момента начались мои хождения по мукам.
Когда вернулась дочь, меня ожидало две новости. Первая – невролога не будет месяц. Вторая – отключили лифты. Я не зря в начале обратила ваше внимание, на каком этаже находится в нашей поликлинике кабинет травматолога.
Негодованию дочери не было предела! И вот я с больной ногой спускалась с 5 этажа.
7 мая, как положено, я с рентгеновским снимком явилась на приём. Он мимоходом глянул на снимок и бросил всю ту же фразу: «Вы – не мой пациент. С бедром у Вас всё в порядке. Вам к неврологу».
Я объяснила, что невролог не будет принимать месяц, и что в регистратуре дочери тонко намекнули обратиться в платную клинику. Вот только больничные листы в платной клинике не выдают.
Выяснилось, что невролог всё же ведёт приём с 13-00 до 15-00, что на приём можно попасть без талона в порядке живой очереди. Непонятно, почему об этом в регистратуре не посчитали нужным сказать об этом?
Конечно, в тот день на приём к неврологу я уже не попала. Травматолог сказал, что на приём к неврологу я должна прийти на следующий день, то есть 8 мая. Пришлось мне снова с больной ногой ковылять в поликлинику. Живу я совсем недалеко от этого медицинского учреждения, но даже это мизерное расстояние я не в силах была преодолеть самостоятельно. В поликлинику и домой мы с дочерью ездили на такси.

5

8 мая я пришла на приём к неврологу. Пока я ждала своей очереди, к кабинету, прихрамывая, подошла девушка. Я ещё сказала дочери: «Смотри, вот точно так же и я хромала вначале». Мы разговорились с девушкой. Оказалось, что к неврологу она пришла по рекомендации всё того же горе-травматолога.
Эту девушку невролог не приняла, заявила, что у неё терпит, не горит. Вот такая добрая тётенька-невролог.
И знаете – ей повезло больше, чем мне. А я то к неврологу попала. Диагноз – обострение поясничного остеохондроза, ничего страшного. Мне было назначено лечение. На приём я должна была прийти 11 мая. Дочь купила мне кучу таблеток на приличную сумму. Я прилежно начала лечиться. Но мне становилось только хуже.
17 мая, когда мы с дочерью приехали на очередной приём, я вышла из такси, прошла на костылях пару шагов… и…больше не смогла сдвинуться с места даже на костылях. В бедре что-то хрустнуло и ногу пронзила острая боль. На приём дочь привезла меня на коляске.
«Добрая» тётя-невролог не верила, что я не могу подняться с коляски. Она приказывала мне: «Вставайте! Вы можете!»
А у меня от боли сами по себе катились слёзы. Мне был обещан обезболивающий укол, после которого мне должно было полегчать. В моей просьбе о госпитализации мне было наотрез отказано. Дальнейшее лечение предполагало – продолжение пить назначенные таблетки и обезболивающие уколы. Чтобы поставить «спасительный» обезболивающий укол, дочери пришлось брать меня на руки, как маленького ребёнка. Ноги бездвижно повисли.
Памятуя об отключении лифтов, дочь сначала спустила меня вниз, а сама пошла закрывать первый больничный и открывать новый. Я попросила её поговорить с заместителем заведующей о моей госпитализации. И опять отказ. У меня градом катились слёзы. Я сказала, что я с места не сдвинусь с места, пока меня не госпитализируют, устрою сидячую забастовку.
Чтобы описать, как меня перекладывали с коляски на каталку, мне не хватит слов. Меня привезли в больницу. В приёмном покое кроме меня принимали ту самую девушку, у которой не «горело». Это мне потом дочь рассказала. Девушка лежала на каталке и стонала от боли.  Она не попала к неврологу и её это спасло. Её госпитализировали сразу в травму. Ей сделали снимок. Оказалось, что у не пациента горе-травматолога – перелом шейки бедра. А меня увезли в отделение неврологии. Я оказалась менее удачливой.
С 17 по 29 мая меня усердно «лечили» от поясничного остеохондроза, игнорируя все мои мольбы обратить внимание на мою неестественно вывернутую пятку, на то, что больная нога короче здоровой.
У меня начались истерики. Я лежала, как бревно, на спине все эти дни. Тело просило движения – повернуться на бок, согнуть больную ногу в коленке. И только 29 мая неврологи пригласили для консультации травматолога. Ему стоило только взглянуть на мою ногу, и он сразу поставил диагноз – подвертельный перелом бедра со смещением.

6

30 мая меня перевели в травматологическое отделение. Казалось бы, все мои мучения на этом должны были закончиться. Мне сделали ещё раз снимок – перелом оказался паталогическим, и травматологи, узнав про мою онкологию, тут же поставили диагноз (без всяких исследований, только на основании рентгеновского снимка), что у меня рецидив моего онкологического заболевания, который и выстрелил в кости. То есть, по сути, приговорили меня. Представьте моё состояние.
Операцию мне сделали 4 июня. Никаких анализов кости сделано не было.
Если ещё описать условия, в которых мне пришлось лечиться! В палате 8 человек. Холодно. Высокая кровать, с которой я боялась свалиться и так далее, и тому подобное.
Кстати, однажды тот самый травматолог из поликлиники дежурил в отделении. Во время обхода я напомнила ему о себе. А с него, как с гуся вода. Его реакция – «То -то я думаю, откуда мне Ваше лицо знакомо?!»
Одна из моих коллег назвала этих «докторов» фашистами. И вы знаете, я с ней полностью согласна.
13 июня меня выписали из больницы. Больничный ад закончился. Но мне ещё предстояло выяснить – действительно ли у меня опять онкология? Все мои сны говорили о том, что никакой онкологии у меня нет. Но страх оставался. Только 5 июля я сделала КТ перелома, УЗИ органов малого таза. Заведующий лучевой диагностики, молодой приятный доктор успокоил меня ещё до того, как был известен результат компьютерной томографии – гинекологическая онкология выстрелить в кости не может. Это полный бред!
В общем, в результате, с моими костями всё в полном порядке, с органами малого таза всё в полном порядке. Этот кошмар, наконец-то, закончился.
Но мои несчастья на этом не закончились. 5 июля я узнала, что папа совсем слёг, что у него неизлечимая форма рака (папа скрыл это почти ото всех).
8 июля в день рожденья мамы, папа уже находился в бессознательном состоянии. Собрались все родные – дочери, внуки, внучки со своими половинками. Папа уходил не один, с ним постоянно кто-то был из нас. А вечером, когда почти все ушли, он скончался на руках моей дочери.

Сергей Долженко пишет:

Ох, тревожно мне за вас Лариса Гурова. Ведь так приходят перед жизненным испытанием

Так что, Сергей Геннадьевич, не зря тревожился обо мне – сны с Богородицей предсказывают тяжкие испытания для сновидца.  Но она была со мной   всё это непростое для меня время.  Спасибо ей за это.
Вот такая история, мои дорогие. Доверяйте своим снам, они никогда не лгут. А самые лучшие травматологи-хирурги могут оказаться полными профанами в онкологии.
Ваша Лариса.