Фрагмент

ГОСТЬ С ТОГО СВЕТА

роман

Глава первая. Прерванные каникулы

Солнце, пальмы, огромные букеты роз в руках торговок, чистое море, холодное, дрожащее, точно голубой студень... - все эти картинки субтропических широт за полчаса нудного утомительного допроса превратились в далекое воспоминание, трудноразличимое, пожелтевшее, точно старый фотоснимок.

- Где останавливались? Частный пансионат, гостиница? Номер комнаты, где проживали...

Аня стояла в дурацких казенных тапочках перед суровой теткой, на которой синий кургузый пиджачок плохо сочетался с юбкой в крупную коричневую клетку, и еле сдерживала слезы. Мало того, что на посту ГАИ перед Сочинском аэропортом их продержали больше часа, так еще за двадцать минут до посадки в самолет заставили отвечать на глупые, бесцеремонные вопросы.

- Гостиница "Дагомыс", комната 619, кажется... я не помню!

- Почему "кажется"? Вы редко бывали у себя? Почему? Куда-нибудь выезжали?

Аня покраснела, слезы навернулись на глаза.

- Ну, да... один раз ночевали в мотеле.

"Господи, почему она должна выкладывать эти подробности? Именно в кемпинге, в тесной комнатушке с тонкими пластиковыми стенками..."

- Где он расположен, по какому шоссе? Как называется?

Оказывается, она хорошо помнит мерцающие разноцветные неоновые буквы, восточной вязью сложенные в слово "Амина" под высокой черепичной крышей. Когда они сворачивали на его "Феррари", фары высветили на столбе цифру пятнадцать. За конторкой, выдавая ключи, горбоносый смуглый паренек с гладко зачесанными назад черными волосами с такой сладенькой понимающей улыбочкой скользнул по ней взглядом, что у нее тогда не только щеки, но и плечи покраснели...

- Пятнадцатый километр в сторону Мацесты. Поворот налево. Извините, - все же она нашла в себе силы съязвить, - рекламный проспект не сохранился.

- Включите, пожалуйста, подсветку мобильного телефона. Спасибо. В этом кармане сумки что за провода видны на мониторе?

- Гарнитура к мобильнику. Наушники, микрофон...

Плоский диск ручного металлоискателя прикасается к груди, животу, скользит ниже...

- Снимите ремень, положите в коробку с обувью.

- Я не могу снять ремень, - прошептала она, прикусив губу.

Офицер, стоящий рядом с теткой, кинул на нее настороженный взгляд.

- У меня замок на джинсах сломался, - еще тише добавила Аня.

- Подойдите ближе, положите руки на стойку.

И, о ужас!, грубые сильные, совсем непохожие на женские, руки ощупали ее талию, жестко прогладили бедра...

Тетка выпрямилась.

- Ремень без металлических предметов, можете не снимать. Откройте сумку. Что находится в этом футляре?

- Не знаю.

- Почему? Вы сами укладывали багаж или вам кто-то помогал?

- Славка! Скажи, что в нем? Ты говорил "сюрприз"... - повернулась она беспомощно к стоящему рядом высокому молодому человеку в короткой джинсовой курточке.

Тот нежно взял ее под локоть, и с заученной широкой ослепительной улыбкой обратился к мучительнице:

- Все о’кей. Не стоит беспокоиться. Маленький подарок для моей невесты.

Слово "невеста" Аню не покоробило. Пусть как угодно назовет, лишь бы это побыстрее закончилось.

- Откройте.

- Я бы не хотел...

- Открывайте!

Молодой человек поколебался, но послушно взял обтянутую алым бархатом коробочку, щелкнул кнопочкой. На алой же подушечке рассыпали лучистые искры две крохотные золотые сережки. С бриллиантами.

- Вот, - вздохнул он виновато и в то же время не скрывая самодовольного торжества.

- Где приобрели? Покажите чек, - невозмутимо продолжила тетка, на которую изящная драгоценность не произвела никакого впечатления.

- Сумасшедший! - раздраженно бросила Аня. - Забери! Кто тебе разрешил делать мне такие подарки?

- Но я думал, чтобы ты откроешь дома.

- Забери немедленно.

Она хотела даже топнуть ногой, но вспомнила, что стоит в тапочках и не стала делать этого.

- О" кей. Вот чек. Приобрел в ювелирном киоске Гранд-отеля вчера, девятого ноября. Я могу забрать?

- Да, - кивнула допросчица, внимательно изучив чек. - Возьмите ваши вещи, - положила перед Аней коробку с кроссовками, сумочкой, проверенными на интроскопе. - Кто вас встречает в Москве?

Допрос продолжался еще десять невыразимо тягостных минут. Аня вспомнила, как он называется. Профайлинг. Предполетное психологическое тестирование пассажиров. Еврейская выдумка. Ответ воздушным террористам. Его ввели после того, как жизнь в мирной России стала страшнее жизни в вечно воюющем Израиле.

Психолог принялась за другого пассажира, но Аню за стойку спецконтроля не пропустили. Дежурный офицер взял ее документы и вышел.

- Кошмар какой! - выдохнула она и присела на роскошный диванчик в холле, бросив спортивную сумку себе под ноги. - И это называется зал повышенной комфортности.

Слава присел рядом.

- Успокойся. Между прочим, эта женщина каждую минуту на своей работе рискует жизнью. У нее задача - выявлять террористов. Распсихуется смертница, да как рванет бомбу прямо перед ней!

- Рванет не рванет - неизвестно. А вот самолеты с неба падают, как осенние листья!

- Не преувеличивай. Ты мне обязательно позвони, когда долетишь. Хорошо?

- Если вообще долечу. Нет, скажи, я похожа на смертницу? У меня что, черный платок до бровей, вздутый от пластида живот...?

- Ну, хочешь, я расскажу тебе анекдот.

- Не хочу!

- Английский.

- С твоим варварским произношением только рассказывать английские анекдоты!

Слава два года проучился в Чикагском университете в Нью-Джерси и говорил на американском английском с неразборчивым южным акцентом.

- Я на русском. Прилетает хохол в аэропорт имени Кеннеди. Проходит таможенный контроль. Его спрашивают: "Гашиш, опиум, анаша, героин, марихуана?" Хохол гордо отвечает: "Не треба. У меня этого добра - целый чемодан!"

- Не смешно.

- Гражданка Шмыга! Пройдите на посадку.

- Все! - подпрыгнула Аня и схватилась за сумку. - Я уже думала, что навсегда здесь останусь.

- Все-таки улетаешь, - с грустью сказал Слава, встал, съежился, засунув руки в карман куртки. Взгляд его потускнел. - У меня еще неделя отпуска.

- Не надо начинать все сначала. Мы уже говорили об этом. Пока. - Она помедлила, поднялась на цыпочки, сухо поцеловала его в щеку. - Бай-бай!

- Бай, - вяло кивнул он в ответ.

Кажется, несмотря на свой заграничный оптимизм, Слава начинал понимать, что больше ее не увидит.

- Начинается посадка на рейс 417, следующий по маршруту Сочи-Москва, - вслед за мелодичным звонком проворковал хорошо поставленный приятный женский голосок. - Просим пассажиров пройти...

Аня плюхнулась на высокий круглый табурет в баре рядом с невысоким худощавым мужчиной в серой простенькой ветровке с нагрудными карманами. Седые коротко стриженные волосы, младенчески розовая кожа лица. То ли бывший военный, то ли бывший спортсмен. Пил апельсиновый сок, помешивая в стакане пластиковой трубочкой.

- Сок. Только сок, - сказал он как бы самому себе.

Видимо, гад, заметил красные от подступивших слез Анины глаза и все еще обидчиво сжатые губы.

- Мне коньяк, - быстро и нарочито громко потребовала она. - Пятьдесят. Нет, семьдесят граммов.

- Вам какой? - зачастил бармен. - Есть наши южные превосходные коньяки - Арагви, молдавские - Белый Аист. Есть традиционные - Хенесси, Бруно.

Молодая девушка за его спиной, складывающая на поднос бокалы, с легким презрением посмотрела на нее.

- Все равно. Который послаще.

Она едва выбила в деканате эти десять дней. Десять дней, который могли стать началом ее новой жизни. Сорвалось. Новая жизнь оборвалась, едва начавшись. Они пробыли вместе со Славкой всего три дня. А потом...

От крепкой янтарной жидкости с приторным шоколадным вкусом перехватило дыхание, она зажмурилась, закашлялась... Но тут же отпустило, открыла глаза и увидела перед собой сочувственно кивающего спортсмена.

- Поэтому я пью только сок, - сказал он со вздохом. - Алкоголь сначала вызывает расширение сосудов, а затем, по закону противодействия, сильный спазм.

- Мне по барабану, что он вызывает, - отрезала она, взяла сумку и пошла к группе пассажиров, стоящих в ожидании у стеклянной стены, выходящей на летное поле.

Оранжевый тягач тянул к аэровокзалу тупорылую серебристую сигару ТУ-154М с широко разнесенными крыльями.

- Почему "М"? - спросил кто-то.

- Модернизацию прошел, - ответил толстый дядька, одетый по летнему свободно, в просторную цветную рубаху с коротким рукавом. - Пол в салоне подмели и буквы на фюзеляже краской подновили.

Аня рассмеялась. Шутка ей понравилась. Нервная дрожь под сердцем унялась, настроение быстро поднималось. Странно. Еще утром, с дикого недосыпа ей казалось, что она такая несчастная! Затем подумала о том, кто, наверное, все еще стоял по то сторону аэровокзала у красного "Феррари". Славка милый, хороший, но ей не пара. Совсем еще мальчик. Сильный, уверенный в себе, правильный и стремящийся все делать правильно, но мальчик. Старше ее на два года - однако рядом с ним она чувствовала себя взрослой женщиной.

Ну, конечно, она взрослая! Уже двадцать, была замужем...

- Ничего, граждане, как-нибудь долетим, - мрачно продолжил толстяк. - Этим самолетиком даже олигархи, смотрю, не брезгуют.

К выходу из VIP-зала подавали приземистый многоместный "Мерседес" с черными тонированными стеклами. К нему, сквозь строй вертевших головами охранников, рослых, в белых рубашках и галстуках, склонив голову с узнаваемым профилем, быстро шел пожилой мужчина в мешковатом черном костюме. В руке его покачивался желто-коричневый кейс.

- Кто это? - спросила с любопытством Аня.

- Сам Янковский. Ножки болят. Сто метров до самолета пройти не может.

Эту фамилию Аня, конечно, слышала. Одно время глава нефтяной компании "Мак-Ойл" и владелец 43-телеканала не сходил с экранов телевизоров. Его имя связывали со скандальными президентскими выборами 1996 года. Пару раз он непостижимым образом выживал после покушений... Последние два года, как писали газеты, Янковский оставил политику и всецело занялся бизнесом. Отец несколько раз упоминал, что встречался с ним, когда тот приезжал на знаменитую Нижневолжскую ярмарку.

- Подумаешь, олигарх... - надменно произнесла Аня. - Сегодня в костюмчике - завтра в тюремной робе.

Стеклянные двери разъехались в стороны, рев авиадвигателей ворвался в зал, и мало кто расслышал звенящий хлопок за спиной устремившихся на посадку пассажиров. Одна Аня резко обернулась, и с мстительной радостью увидела, что девица из бара, всплеснув руками, присела над подносом, сплошь усеянным расколотыми бокалами.

Мстительная пассажирка чуть язык ей не показала. "Так-то вот! За собой следи, милочка, а не за тем, кто, что, сколько и в какое время пьет!"

Затем беспечно шагнула под слепящее южное солнце на летное поле.

Читать всю книгу (120₽)