Фильм первый о православных старцах по мотивам исторических легенд

Истории к фильмам о великих православных старцах

Впервые выкладываю истории, который должны были стать 8-серийным художественным мини-сериалом о деяниях легендарных православных старцев.

Не стали. Попытки получить финансирование, как от организаций, так от частных благотворителей не удались. Видимо, обществу пока не до своей духовной истории.

Но это полноценные художественные произведения, от чтения которых можно получить неоценимую духовную пользу. Читайте.

ДАР. 2 СЕРИЯ

Отношение православных старцев к дару прозорливости и почему нельзя испытывать Божьи суды?

Два инока идут по территории монастыря, делятся впечатлениями о брате Сергии, который семь лет ревностно исполняет послушания, и всю ночь у него в келии не гаснет лучина перед иконами.

Сергий отмолился, встает и явственно слышит разговор Иноков.

Выбегает из келии, расспрашивает Иноков, те признаются, что да, говорили такое.

О даре прозорливости Сергия узнает Старец, вызывает Сергия на разговор, предупреждает, чтоб осторожно пользовался этим Даром.

Объясняет, что великие старцы предсказывали человеку, какая опасность угрожает ему, только если его греховные страсти не будут изжиты. Или Господь по особому промыслу о чем-то извещал старцев, что было необходимо человеку для укрепления его веры или содействовало его спасению.

Изображение: Ночь в келье Чудова монастыря

Главное, чтобы прозорливец имел кристальную чистоту души своей, чтобы так же чисто и незамутненно передавал волю Божью, не примешивая волю свою, человеческую.

К Сергию приходит красивая пара из ближней деревни, просит благословения на создание семьи. Перед Сергием возникает топор в крови, обезображенное яростью лицо жениха. Сергий не дает благословления, но пара женится вопреки.

Спустя несколько лет Сергий готовится к ужину, размачивает сухарики в воде. Как вдруг явственно слышит жалобные женские крики, видит взмах топора.

Сергий восклицает "О, Господи" и, подхватив полы рясы, бросается в деревню. Минует околицу. Вот тот дом, из которого уже наяву раздаются звуки пока еще ссоры. Сергий облегченно вздыхает "Успел!", но тут внезапно на его пути оказывается... Старец.

Он поднимает руку, и Сергий вынужден остановиться.

- Отче, дозволь помешать злодейству! - умоляет Сергий.

Но Старец мановением руки лишает его сил, и Сергий падает перед ним на колени.
- Не дозволяю.

Сергий потрясен, зачем же тогда Господь дал мне дар видеть Будущее?

Старец спрашивает:
- А кто ты такой, чтобы знать глубину Божьих попущений? Может, совершив такое злодеяние, муж ужаснется и избавиться от своих демонов? А может от их брака родится душегуб, который заберет множество жизней? А может супружница его убила в утробе своей детей и теперь расплачивается за каждую загубленную ею детскую ангельскую душу?

Божий дар не сапоги, походил, жмут, обратно сапожнику отдал.

Сергий потрясенно молит "Прости меня, Боже".

Старец продолжает:
- Их вера в Господа была ничтожна, раз услышав Божье повеление, отказавшего им в благословении, они поставили свою волю выше Воли Господа. Может, это урок, который Отец наш со скорбью дает им, посчитав, что никакие другие уроки мягче не наставят их на путь истинный?

Сергий спрашивает:
- А как мне это узнать?

Старец поднимается.
- Внимай себе, брат, а суды Божии не испытывай, они тебе не полезны.

Сергей плачет, молится, в ужасе замирает, когда слышит в избе отчаянный женский крик, глухой стук топора... В оконце гаснет свет, из-под двери на крыльцо стекает тонкая струйка крови.

Сергий приходит в себя, он все так же стоит в келии, перед ним чаша с размоченными сухариками. Крестится - какое ужасное видение. Бросается к выходу.
Сергий перед Старецом, завершает рассказ о видении. Говорит, что будет просить Господа забрать его Дар. "Не могу нести. Тяжко. Не под силу мне, грешному".
Старец улыбается. Говорит, не о том ты просишь, брат.

"Божий дар не сапоги, походил, жмут, обратно сапожнику отдал. О другом проси. Ходил тут десять лет само смирение, а беса своеволия на груди тихо грел. Вот Дар и вытащил его из тебя".

Сергий спрашивает, так это было видение?

Старец отмахивается, мол, видение не видение, но ты извлеки для себя душеспасительную пользу - избавляйся от своеволия. Усмехается: "А то ишь, "дозволь помешать злодейству...".

Сергий кланяется, благодарит. Выходит на крыльцо, и тут останавливается, пораженный, "А ведь про эти слова я Старецу не говорил!"

И тут Старец открывает дверь и протягивает Сергию ведро с черной грязью. Мол, совсем забыл попросить, вылей в нечистоты. Вон сколько грязи с твоих отмолил. Живы будут.

Сергий изумленно:
- Так вы, батюшка, там были?!

Старец прикладывает палец к губам. И добавляет с улыбкой:
- И запомни - наша молитва быстрее донесет до спасительного действа, чем наши ноги.

ДРУГ. 3 СЕРИЯ

Какой властью над человеком обладает Грех, незаметно приближая его к физической и духовной гибели.

Ремесленник Николай (35 лет) вместе с Другом (35-40 лет) заготавливают дрова Николаю на зиму. Таскают бревна, пилят. Друг не отлынивает, он всегда рядом с Николаем в трудную минуту. Их дружба крепче, чем братьев.

У Николая идет кровь горлом. Врач говорит, медицина бессильна, готовься к скорой смерти. Друг оказывает Николаю поддержку, утешает, да ты справишься, ты победишь.
Раз земная медицина бессильна, Николай отправляется в монастырь к Старцу. Друг остается за воротами монастыря.

Николай начинает просить исцеления, но Старец смотрит поверх него и неожиданно спрашивает: "Ты с кем это пришел?" Николай отвечает - с другом. Старец резко отвечает "Он тебе не друг". Добавляет, вот избавишься от своего друга и будешь жить.

Николай в шоке передает Другу слова Старца. Тот прячет холодный взгляд, но укоризненно качает головой - "Твой старик просто не знает, сколько много я для тебя сделал. Но ладно, желание друга для меня закон".

Вечер Николая проходит уныло, он вспоминает, как как они с Другом веселились, спорили, возносились мыслями...

Утром Николай находит Друга спящим в сенцах, он никуда не ушел. Друг говорит, как же ты без меня, я не могу бросить тебя в такое тяжелое для тебя время.

Кровотечение усиливается, Николай вспоминает слова Старца, силится, но не может их разгадать.

Опять начинает прогонять Друга, тот возмущается, искусно пытается убедить, что слова Старца - причуда свихнувшегося с ума старика. Давит на жалость - куда ему идти, жена его выгнала, другие выгнали, нет на всем белом свете у него никого... Николай понимает Друга, но жить то хочется.

Николай с болью в сердце бьет Друга по щеке. Ужасная сцена, Другу больно. Николай горячо извиняется перед ним. "Ладно, поживи со мной".

Опять веселье, утром Николай просыпается на полу на коврике, Друг румяный храпит на его кровати. Кровотечение усиливается.

Картина: Оптина пустынь

Николай вновь идет к Старцу. Тот по-прежнему сухо и жестко говорит, да не друг он тебе. Надо избавиться от него без сожаления. Николай просит объяснений, как его заболевание связано с Другом?

Старец отвечает "Не знаю. Это повеленье Божье, переданное им для тебя".

Николай возмущенно говорит, что не будет он делать того, чего не понимает!

Старец пожимает плечами - "Господь говорит: "Мои мысли - не ваши мысли, Мои пути - не ваши пути. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших". И добавляет: "Делай, как знаешь".

И уходит, оставив Николая в полной растерянности.

Николай возвращается домой, а Друг такой милый, очаровательный, обед приготовил, в комнате прибрался. Николай опять кашляет кровью, в нем вскипает ярость на свое бессилие, и когда Друг отворачивается, чтобы подать ему платочек, хватает со стола нож и заносит над Другом. Тот мгновенно оборачивается и перехватывает его руку. В глазах Друга холодная ярость, глаза становятся черными, бездонными, он шипит:

- Убьешь меня, убьешь себя. Я давно в тебе. Я и есть ты.
- Как это?! - не понимает Николай.
- Когда-то ты принял меня в себя. Теперь я часть тебя.

Друг добавляет с усмешкой: "И мы никогда не расстанемся. До самой твоей смерти".

Мои мысли - не ваши мысли, Мои пути - не ваши пути.

Подталкивает к накрытому столу: "Садись!"
Николай кричит: "Нет! Я - не ты!"

Друг повелительно: "Сядь!"

Николай в ужасе кричит "Нет!!!" и выбегает.

Николай бежит к монастырю, Друг с ножом за ним. Почти догоняет, но тут звонят колокола. Друг сбивается с шага, его начинает шатать. Николай скрывается за воротами, а перед Другом врата захлопываются, он в ярости бьет ножом по двери. Еще удар колокола и Друга отшвыривает от двери, он падает оземь.

Видим, как Николай в одежде послушника с повязкой на горле молится перед иконой. Как исповедуется Старцу. Как накрыв епитрахилью, Старец отпускает ему грехи.

Старец говорит, что не мог он раньше сказать Николаю, что друг его - грех, к которому Николай привязался, и тот стал частью его. Тогда не было у него той веры, на которую он мог бы опереться в борьбе с грехом.

"И восстал бы ты против той правды, которую мне открыл Господь про тебя. И заживо был бы этим Грехом съеден".

Друг идет по тропинке вместе с Мужиком (40 лет), в его котомке бряцают бутылки с водкой. С горечью говорит, меня предавали, но я никогда...

Обнимает Мужика: "До самой смерти я буду с тобой!"

РАЙ/АД. 4 СЕРИЯ

Как пришел к духовной стезе преподобный Варсонофий Оптинский, ужаснувшись видению ада.

Эпизод 1. Пожилой монах со стенаниями углубляется в лес. Идет в слезах, не разбирая дороги. Сетует, что человеку все может наскучить. Тогда в чем же будет заключаться вечное блаженство? Ведь и оно наскучит!

Взывает к Господу - почему Ты скрыл от нас, в чем будет заключаться блаженство вечной жизни. Ведь ощутим его во всей силе, как Ты обещаешь, только после смерти?

Эпизод второй. Вечеринка гусаров. Среди них Полковник (40 лет). Веселье, женщины легкого поведения. Гусары встают, пьют за погибших товарищей, смотрят на их портреты. Один предлагает не печалиться об умерших - гуляли славно, имели и женщин, и вино, и деньги, а какие пиры закатывали! А поскольку все были героями, сейчас в Загробном мире тоже на пирушке у Господа.

Полковник приходит с вечеринки бледный. На кровати его спит "походная жена". Сгоняет ее. Падает на кровать одетый, в сапогах и... будто в колодец проваливается. И приходит в себя, когда два Ангела несут его по коридору, стены которого изрисованы масками чудовищ - алчность, чревоугодие, гнев, уныние...

Ангелы переговариваются: "Тяжелый, не успеем". Маски начинают оживать и губами как бы пытаются заглотить Полковника. И одной из страшных масок удается - Полковник улетает ей в пасть.

Тьма. Затем Полковник оказывается как бы в подземной казарме с трёхъярусными нарами. На нарах много народа, и Полковник узнает троих своих товарищей, которых недавно поминал.

Тогда в чем же будет заключаться вечное блаженство?

Эпизод 1 (продолжение). Монах обессиленный приседает на бревно, смеживает глаза. Шепчет - все напрасно, двадцать лет подвизался в монастыре и, скорее всего, впустую. И вдруг слышит ангельскую музыку, затем луч Божественного света падает на него. Он замирает, его лицо выражает невыразимое счастье. Музыка усиливается, свет ярче...

Эпизод второй (продолжение). Полковник бросается к товарищам, что за непроглядное место, что вы здесь делаете? Они рассказывают, что Ангелы пытались их вознести выше, где свет, где несказанно хорошо, и они это чувствовали, уже слышали какое-то неземное пение... Но Ангелы не смогли их удержать и чудовища поглотили их и выплюнули сюда. "И сколько вам здесь быть?" - спрашивает Полковник. Товарищи печально вздыхают: "Почему нам? И тебе с нами. Тысячи и тысячи лет. До Воскресения".

И тут железную дверь, которая прикрывает вход в подземные казармы, закрывают на засовы. В 12 ночи ее надо обязательно закрыть. Кто не успеет вернуться до 12, того неведомые чудовища убивают. И как в подтверждение, кто-то опоздавший начинает слабо колотиться в дверь, просит открыть, но раздаются удары с чудовищной силой, исступленный крик и все стихает.

Потрясенный Полковник спрашивает, как могут чудовища убивать, если мы все здесь уже умершие? Товарищи отвечают, на Земле смерти нет, а здесь она есть. Чудовища души раскалывают как орехи, и душа исчезает навсегда.

Цитаты православных старцев

Эпизод 1 (продолжение). Монах очнулся от Божественного пения и спешит в монастырь. Входит на территорию и не узнает. Незнакомые лица... Подсаживается на скамейку к послушнику. Спрашивает, то ли город, тот ли монастырь?

Да тот, отвечает послушник. Монах спрашивает об игумене, о братии, но послушник никого не знает. Отводит монаха к игумену.

И только в разговоре с ним выясняется, что прошло уже 200 лет. И да, двести лет назад пропал один из иноков.

Эпизод второй (продолжение).
Полковник приходит в себя на полу в своей комнате. Облегченно вздыхает "Уф, надо же такому привидеться". Встает, наливает себе вина, тут взгляд его падает на кровать, а в центре ее колышется пятно черной бездны. Полковник в ужасе отбрасывает стакан и падает на колени с молитвой "Господи, спаси и сохрани". Молится, пятно на кровати сужается и исчезает.

Титры: "Полковник Плиханков вскоре был зачислен в число братства Иоанно-Предтеченского скита, и позже станет известным всему миру как старец схиархимандрит преподобный Варсонофий Оптинский".

ГОСПОДИН. 5 СЕРИЯ

Власть и православные старцы.

Свист хлыста. Князь в темнице хлещет Старца, подвешенного на дыбу. Князь разгневан, узнал, что Старец постриг в монахи без его позволения несколько его слуг. Кричит, в моем княжестве ты такой же мой раб, как и все они (показывает на дружинников). Я вам всем Господин!

Изображение: О.Кузьмин, "Иоанн Грозный и митрополит Филипп"

Старец спрашивает Князя, если ты Господин всему, что на твоей земле, можешь придержать свою тяжелую руку?

Князь в недоумении останавливается, что? Старец повторяет: "Можешь своей руке приказать не поднимать хлыст?"

Князь свирепеет еще больше: "Ты мне, Господину твоему, указывать будешь?" И хлещет.

Старец улыбается: "Так какой же ты Господин, если даже своей руке приказать не можешь?"

Князь возвращается в покои, смотрит на руку: "Все лжет Старец, повинуется она мне".

Входит слуга, спотыкается, Князь замахивается, пробует остановить свою руку, не сдерживается, бьет Слугу в зубы.

Вновь пытается удержать руку, но смотрит на разбитое лицо Слуги и вновь бьет его с неистовой яростью. В отчаянии кричит Слуге: "Уйди!".

Князь обессиленно садится на постель и плачет: "А старик прав, какой же я Господин, если десницей своей не владею".

Князь в темнице приказывает развязать Старца, тот падает и, плача от радости, целует Князю сапоги. Благодарит, говорит, что возлюбил Князя пуще самого себя.

Князь с насмешкой говорит: "Я тебя чуть не убил, а ты меня благодаришь и признаешься в любви. Так все-таки ценишь свою жизнь, старче?"

Старец говорит: "Моя жизнь великого грешника ничто, а возлюбил я тебя за силу Духа, ты сейчас такого демона победил!"

Старец проводит по лицу опешившего Князя своей рукой, открывая ему духовное зрение, и Князь видит, как от него отходит огромная черная Тень и исчезает в стене.

Князь со Старцем идет к выходу, хочет исповедаться у него. Слуга не может открыть ржавый замок. Старец протягивает руку, и замок как будто сваркой отрезает.

Пораженный Князь столбенеет: "Так ты ж и меня мог сжечь!"

Старец отвечает с поклоном: "Не мог, Господин. Мучают человека бесы, а мы с вами призваны спасать. Вы землю русскую, а я вверенные мне души".

ШЕСТОЙ ГРЕХ. 6 СЕРИЯ

Посвящена подвигу женского юродства на Руси.

Утро. Блаженная Дашенька (30 лет) бегом несет дрова во двор своей кельи - отдельного домика. Келейница изумленно спрашивает, зачем тебе дрова? Никогда не топила печь, а тут вздумала. Дашенька озабоченно отвечает "Беса жечь будем". "Какого беса, матушка?" "Большой бес к нам идет. Много дров надо".

Дашенька смотрит на дорогу с тревогой: "Идет и в когтях невинную душу тащит". И опять бежит за дровами.

Картина художника Александра Простева: Блаженная Ксения Питербургская

По дороге едут на санях Алевтина и Олеся с младенцем в белой пеленке. Возчик оглядывается на них: "Застудишь младенца, в тонкой пеленочке одной". Алевтина равнодушно: "Ничего ему не будет".

Ночная сцена в крестьянской избе, где остановились на ночлег Алевтина и Олеся. Олеся, отвернувшись в угол, кормит младенца грудью. Самого процесса кормления мы не видим. Поет колыбельную. Алевтина с ненавистью смотрит на Олесю. Вдруг начинает уговаривать, давай продадим ребеночка цыганам, платье тебе купим, конфеты.
Олеся прижимает к себе младенца и кричит "Не отдам!"

В келье монахиня Вера жалуется сестрам на грех уныния. Молится не хочется, даже пустяшное послушание стало трудным. Сестры говорят, что ты такое несешь, уныние - это смертный грех. Вера возражает, что он по списку смертных грехов где-то в конце, шестой что-ли. Уж не будет Господь за него наказывать как за убийство.
Входит Дашенька, достает свой мешочек, велит заваривать чай.

Дарит всем гайтаны. Сестры смеются, что-нибудь ценное бы подарила, у тебя ходаков много, небось и денежки дарят. А то какую-то веревочку дает.

Дашенька обиженно отвечает: "Это не веревочка, на ней же крестик с нашим Боженькой! Это лесенка к Нему! По петельке по петельке иди вверх, и эта лесенка к Нему приведет".
Потом смотрит на Веру и говорит ей: "Может грех-то и шестой, но если убьет тебя, отвратит от Боженьки, то он для тебя первым станет!"

Сестры ошеломленно смотрят на Дашеньку, ведь ее не было при этом разговоре!
Вдруг Дашенька смотрит в окно и всплескивает руками: "Что я сижу! Бес идет к нам! Огромный бес. Пропустишь, всех нас сожрет!".

Убегает.

Монахини пугаются, среди ночи бегут к Настоятельнице. Жалуются, что Дашенька всех напугала. А ведь она прозорлива, их действительно может Бес сожрать!

Утром Настоятельница вызывает Дашеньку и отчитывает. Всех распугаешь, умалишенная! Пачпорт твой уряднику отдам и в сумасшедший дом поедешь!

Дашенька покорно отвечает: "Как скажешь матушка. Вот беса спровадим и поедем".

Алевтина с Олесей подходят к монастырю.

Дашенька всполашивается "Идут!". Садится на пол в келье, нахохлилась как курица-наседка.

Входят Алевтина и Олеся, рассаживаются, переводят дух. Алевтина мнется, не зная с чего начать, видя строгое лицо Дашеньки.

Келейница видит, что младенец накрыт пеленкой с лицом, ласково говорит Олеси: "Что ж ты укутала, дай воздуху".

И вдруг Дашенька подскакивает, выхватывает младенца и бьет его об угол печки. Сам момент удара не показываем, видим, что замахивается им, потом деревянный стук.

Келейница с криком "Убила!" выскакивает из кельи. Бежит, дурнинкой кричит "Убила! Младенчика убила!"

Навстречу Настоятельница бежит, сестры, сторож. Вера на бегу говорит Настоятельнице: "Говорила я, матушка, не доведет нас до добра эта дура".

Из кельи выходит Дашенька с безумной улыбкой, в руках белая пеленка, в которой младенец. Всеобщее оцепенение. Дашенька вытряхивает из пеленки грубую деревянную куклу с уродливым лицом. Топает ножкой Келейнице: "Что стоишь, жги!".

Костер быстро вспыхивает, Дашенька бросает туда куклу, Алевтина не в силах сдержать Олесю, та бросается в костер за куклой, но тут лицо куклы съеживается от огня и раздается страшный визг.

Дашенька обнимает плачущую Олесю, Алевтина рассказывает Настоятельнице, что девять дней назад помер у нее сыночек, вот Олеся от горя с ума тронулась. Насилу отняли мертвое тельце, и Алевтина подсунула куклу. Специально страшную нарисовала, чтобы отвратить.

Настоятельница: "Глупо, мать своего ребеночка всякого любит". Алевтина виновато: "Я уже и не знала, что и делать".

Алевтина с Олесей на службе. Исповедаются Настоятельнице.

Может грех-то и шестой, но если убьет тебя, отвратит от Боженьки, то он для тебя первым станет!

Дашенька приказывает Келейнице натаскать воды. Келейница говорит, так есть же вода в келье. Дашенька строго: "Мало!" В углу кельи коробка с котенком.

Алевтина, Олеся, Настоятельница, Келейница в келье Дашеньки. Дашенька угощает Олесю своим чаем, кусочками просфоры.

Олеся уже пришла в себя, спрашивает, а что делать? Как эту страшную боль изболеть? Не может жить она без своего сыночка.

Настоятельница объясняет, что сын ее стал Ангелочком, теперь у Бога под крылышком.
Олеся начинает плакать: "Не хочу у Бога, хочу, чтобы у меня был!".

И тут Дашенька из ковшичка начинает лить ей на голову холодную воду, с укором смотря на Келейницу, приговаривая "Ой мало воды натаскала".

Олеся немного смолкает, потом снова начинает плакать, несмотря на увещевания Настоятельницы.

Дашенька снова льет Олесе на голову воду.

Настоятельница теряет терпение: "Дашенька, хватит!"

А Дашенька возражает: "Сыночек и так тонет на Том свете в ее слезах, но как только его Ангелы утешат, так мама снова воды подливает!"

Спрашивает строго Олесю "Утопить хочешь?"

И тут лицо Дашеньки озаряет безумная улыбка.

Келейница встревоженно: "Нет, нет, нет! Дашенька! Что опять удумала?!"

Дашенька зловеще шепчет Олесе: "А давай твоего сыночка в конец утопим?" Хватает с коробки котенка и пытается сунуть в ведро с водой. Олеся бросается к котенку, вырывает из рук Дашеньки, прижимает к себе: "Не отдам!"

Дашенька улыбается, обнимает Олесю: "Вот и не отдавай. Сможешь выходить его, тогда Бог вернет тебе сыночка!"

Олеся: "Обещаешь?" Дашенька ласково: "Я хоть и дура, но знаю, что Бог еще никого не обманывал!"

Показываем Дашеньку болящей в келье, за ней ухаживает Келейница.

Титры: "Долго после того случая болела Дашенька, но Господь дал ей силы"
Дашенька сползает с лавки и выходит на мороз, в том же красном сарафане, босая. Келейница причитает, да отлежись, горе мое.

Дашенька отвечает: "Належимся еще до Второго пришествия, належимся!"

Молится на коленях в снегу на купола монастырского храма. С любовью смотрит на него, шепчет: "Одного отбили, другие придут. Ломать, крушить, жечь. Но Дом Господень как стоял, так и будет стоять".

Крестьянская изба. У оконца Олеся вышивает крестик на пеленке, видим, что беременная, а у ног ее трется молодой котик.

СУД БОЖИЙ. 7 СЕРИЯ

Экранизация древней притчи из жизни великих старцев.

В келии Пахомия (30 лет), который подвизается в пустыньке неподалеку от мужского монастыря, все строго и аскетично. Большая икона Христа-спасителя, поменьше - Пресвятой Богородицы, узенький стол с раскрытой Псалтирью, ларец с продуктами, кадка с водой, запас лучин для ночных молитв, да грубый табурет, на котором он, сидя, спит.

Автор: древний старец в пустыне

Входит посланец из монастыря, передает просьбу Игумена прийти осудить одного из братии, впавшего во грех. Говорит, что несмотря на молодость, Пахомий прославился своей строгостью и благочестием. Игумен опасается, что недостаточное осуждение впавшего во грех брата (пронес в монастырь вино, пил сам и предлагал другим) приведет к распространению этого греха среди всей братии.

Пахомий соглашается.

В трапезной монастыря собралась вся братия, поодаль на коленях Брат (50 лет), помятый жизнью мужичок. Выясняется, что пару лет назад был сослан в этот монастырь Князем как раз за пристрастие к пиянству. И вот - опять пал. Из шепота послушников ясно, что не сильно-то они его осуждают, принимая во внимание возраст Брата, его недостаточный срок пребывания в монастыре (до этого всю жизнь был простым мирянином).

Входит Пахомий, кланяется, общая молитва. И затем уже Пахомий начинает страстно обличать Брата. "Господь - страшный Судия человеческих дел, слов и помышлений, от которого ничто не может укрыться".

Пахомий в упор смотрит на плачущего Брата.

"Всегда ли помним, что вскоре настанет тот страшный и ужасный день Господень, когда стоящих одесную Бога и близких к Нему по добрым делам примет Царство Небесное, а находящихся ошуюю, отверженных за неимение добрых дел, скроют геенна огненная, тьма вечная и скрежет зубовный?"

Пахомий увлекается, добавляет и от себя красочные словесные обороты. Братия рыдает, даже глаза Игумена увлажняются.

Брату становится плохо, его выносят из трапезной.

После общей молитвы за падшего Брата, оставшись наедине с Пахомием, Игумен горячо благодарит его, что огненным словом выжег заразу среди монастырской братии.

Пахомию приятны слова Игумена, он говорит, что в Библии в послании Тимофею сказано "Согрешающих обличай перед всеми, чтобы и прочие страх имели", а в послании Титу "Обличай их строго, дабы они были здравы в вере".

На прощание Пахомию дают корзинку с хлебом и маслом.

Пахомий удовлетворенный, улыбка нет да нет появляется на его прежде строгом и суровом лице, возвращается в свою пустыньку.

Когда подходит к келии, видит вокруг нее сияние, а у дверей... Ангела с мечом! Пахомий падает ниц перед Ангелом, а тот добродушно подает ему руку, говорит, встань, Пахомий, теперь ты вровень с нами, а то и выше. Пахомий изумляется, почему? Ангел говорит, нам Господь приказы отдает, а вот с тобой хочет посоветоваться.

Пахомий лепечет, о чем с грешником и ничтожеством сам Господь хочет посоветоваться? Что я могу сказать Господу, чего он не знает? Ангел улыбается: "Оказывается, не знает. Вот ты брата своего сейчас обличил. Какие замечательные слова говорил!"

Ангел повторяет красочные словеса Пахомия, в восхищении качая головой. "Мы на Небесах стоя, тебе аплодировали".

- И Господь задает тебе вопрос.

Ангел облокачивается на рукоятку меча и, грозно вперяясь огненным взором в Пахомия, спрашивает:
- А куда нам его теперь поместить?

Пахомий не понимает.

Ангел объясняет: осудив, Пахомий прогнал Брата из мыслей и сердца своих. А Господь так не может. Во-первых, для него мы все дети и всех он одинаково любит. Разве любящая мать выгоняет ребенка из дома, даже если он тяжко провинился? Во-вторых, Господь каждого из человеков помещает в те обстоятельства, в которых он наилучшим образом может избавиться от грехов и недостатков. "Вот Господь посчитал, что Брату лучше в монастыре избавиться от своего греха, который его убивает. Вы с отцом Игуменом решили, что там не место. А где ему место? Поскольку ты судия праведных и грешных, скажи Господу, что повелишь о смиренной душе сей? Помилуешь ли ты ее, Пахомий, или предашь мучению? Вот за этим Он и послал меня с тобой посоветоваться".

До Пахомия доходит и с плачем он молит о прощении.

А куда нам его теперь поместить?

Ангел говорит: "Встань, Бог простил тебе; но впредь берегись осуждать кого-либо, прежде нежели Бог осудит его". Исчезает.

Титр: "Прошло время". Пахомий, радуясь солнышку (теперь его лицо всегда освещено улыбкой), плетет лукошко. Вновь приходит послушник, теперь с другого монастыря. Они наслышаны, как Пахомий огненной речью выжег грехи в соседнем монастыре. Теперь их Игумен хочет, чтобы Пахомий обличил у них согрешившего брата Илью. Пахомий радостно соглашается.

Двор другого монастыря, монахи идут к трапезной. В сопровождении двух здоровенных братьев бредет поникший Илья (35 лет). В ворота входит Пахомий. Идет бодро, жизнерадостно, к его спине привязано лукошко, в днище дырка, из которой сыпется песок.

Игумен встречает его, благодарит, что Пахомий согласился. И тут вместе с братией замечает, как позади Пахомия сыпется песок. В недоумении спрашивает, что сие значит.

Пахомий отвечает Игумену:

- А, это? Это грехи мои сыплются позади меня. Но я ведь не вижу их, а пришел теперь чужие судить.

Илья падает на колени перед Пахомием:
- Прости, преподобный! Богом молю, прости! Некуда мне идти, некуда!

Пахомий поднимает его:
- Простил тебя Бог. Уже простил! Пойдемте, братия, споем Ему одесную! Возблагодарим за милость Его!

ВОЗНЕСЕНИЕ. 8 СЕРИЯ

Драматическая история из жизни святого Серафима Саровского и его послушницы святой Елены Дивеевской, пожертвовавшей жизнью ради укрепления престола Пресвятой Богородицы.

В комнате почтовой станции (XIX век) за чаем беседуют двое - помещик Михаил (45 лет) и торговец Алексей (30 лет). Из разговора понятно, что Михаил приобрел у Алексея стройматериалы для работ в Дивеевском монастыре. Алексей с любопытством спрашивает о недавно умершем старце Серафиме. Всякие чудеса о нем рассказывают, но в них он не верит. Да и вообще не верит в сказки про рай, ад и загробную жизнь. Просвещенные люди доказали, что после смерти человек распадается на элементарные частицы, которые возвращаются в природу. В ответ Михаил просит позволения рассказать одну историю. Алексей соглашается, если это, конечно, не очередная сказка.

Коридор монастырского общежития. К келье Серафима (60 лет) очередь. Дверь открывается, Серафим выпускает плачущего Генерала (70 лет), весь в орденах, который благодарит Серафима. Тот благословляет Генерала и легонько хлопает его по эполету. И тут все ордена осыпаются с груди, одна медаль остается. Серафим улыбается, говорит, только одна у тебя настоящая. Вот с ней и предстанешь перед Господом.

Фото: Ближняя пустынька Серафима Саровского

Через толпу пробирается монахиня Елена (27 лет). В очереди шепчутся, что это любимица батюшки, начальница Мельничной обители, будущая игуменья строящегося монастыря. Ее то и ждет Серафим, впуская и плотно закрывая за ней дверь. В келии гроб. Елена встревоженно спрашивает, никак Пресвятая Богородица к себе зовет батюшку?

Серафим отвечает, что гроб для нее. Старший брат Елены Мантуров заболел, и умрет. Но Елена может его спасти, если умрет за него. Мантуров крайне важен для Божьего дела, только с его помощью Серафим можно достроить Дивеевскую обитель.

Алексей поражен. Это выше всякого человеческого разумения, восклицает он. Ваш старец любит Елену как дочь, делает ее начальницей над сестрами, воспитывает в ней будущую игуменью... и предлагает умереть?!

Михаил просит не упрощать. Ведь Алексей слышал такое выражение, умереть за други своя? Да и сам Алексей готов умереть за своих самых близких? Не правда ли?

Алексей говорит, да, но...

Михаил продолжает - старший брат Мантуров был для Елены самый близкий человек. У них рано умерли родители, и он один ее воспитывал. И вот он оказался при смерти, и только Елена ценой своей жизни могла его спасти. Разве одного этого порыва недостаточно?
Алексей отвечает, возможно, но старец упирал на то, что без Мантурова обитель не построить.

Михаил подхватывает, да, именно так! Построить дивное место, которое спасет сотни и сотни тысяч человеческих душ! Здесь уже речь идет не о спасении одного человека, а многих и многих.

Алексей озадаченно говорит: " Пожертвовать жизнью ради своей семьи, детей, это я еще понимаю. Но ради незнакомых людей... А что ответила сама Елена?"

Елена твердо говорит Серафиму, что она выполнит его послушание. Умрет. Серафим начинает рассказывать о Горнем мире, куда вскоре попадет Елена, как там хорошо. И только тут до Елены доходит, что батюшка не шутит, что это не сон, что ей придется умереть.

Разрыдавшись, Елена говорит Серафиму, что боится смерти. Серафим кладет свою руку на руку Елены: "Что нам с тобой бояться смерти, радость моя! Для нас с тобою будет лишь вечная радость!"

Алексей, не в силах сдержать волнение, вскакивает, едва не кричит, мол, откуда старец знает про вечную радость? В книжках святых написано? Такая морковка перед носом, все время за ней бежать и никак не дотянуться? Чтобы ловко управлять и наживаться на этом?

Михаил с улыбкой слушает эту тираду и внушительно говорит:
- Батюшка это видел. Сам. Собственными очами. Он был при смерти и перед ним открывались ворота Загробного мира.

Алексей останавливается:
- Я тоже видел! Тоже собственными глазами. На французской войне пуля попала мне в голову.
- И что вы видели?
- Тьму, сударь. Черную тьму и я в ней куда-то двигался...

Михаил спрашивает:
- Так может быть вы не дошли?

Серафим говорит Елене, если бы она знала, какая радость, какая сладость ожидает душу праведного на Небесах. Там нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания; там сладость и радость неизглаголанные; там праведники просветятся, как солнце. Если бы эта келия была полна червей, и эти черви ели плоть всю временную жизнь, то и на это надобно согласиться, чтобы не лишиться той небесной радости, какую уготовил Бог любящим Его.

Серафим спрашивает, верит ли она, что он любит Елену как свою дочь? Та в слезах отвечает, что верит, видит, как батюшка ее любит, угождает ей, поддерживает...

Тогда Серафим спрашивает, так как же я могу своей доченьки любимой желать плохого? Он видит, какие скорби претерпевает здесь Елена, и видит, какая жизнь ожидает ее после перехода к Царице Небесной.

Михаил говорит Алексею, что да, скорби были. Но к обычным земным добавлялись и злоупорные преследования нечистых. Слишком светлая душа была у Елены.

В Рождественском храме молится одна Елена. Слышится ангельское пение. Елена завершает молитвы, поднимается с колен. Пение умолкает. Вдруг кто-то пытается открыть дверь храма. Елена восклицает "Неужто закрыла?", распахивает дверь и перед ней на крыльце огромная фигура в белом саване. Елена вскрикивает и падает без чувств.

Алексей пожимает плечами, мол, привиделось чувствительной барышне. Михаил улыбается - а следующее нападение нечистых привиделось всем, кто был с ней рядом.

Там нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания; там сладость и радость неизглаголанные; там праведники просветятся, как солнце.

Родные Елены в комнате, сама Елена молится перед киотом. За окном гроза, вспышки молний. И вдруг раздается ужасный крик, затем еще и ближе. Страшный удар по дому, так что посуда падает со стола. Все бросаются к Елене. Та вся дрожит, но помертвелыми губами пытается успокоить близких, говорит, не бойтесь, это нечистые. Елена крестит стену дома, куда был нанесен удар, и тотчас все прекращается. Говорит, "Вот и нет их; разве они что-либо могут?"

Михаил говорит Алексею, много всего было, батюшка Серафим даже запретил ей оставаться одной, и с ней рядом всегда кто-то был. Серафим пытался оградить Елену от бесов, но силе темных может противостоять только Сила Христова. И ее дядю Мантурова он пытался исцелить, чтобы избежать столь тяжкого выбора. Но, как говорят, и Богу хорошие нужны, не только нам.

Алексей честно признается, что у него в голове никак не укладывается сказанное Михаилом. Даже если во все это поверить. Спрашивает, а не жалко ли было старцу разлучаться со своей любимой дочерью? Оплакивал ли он ее?

Михаил после паузы говорит, если бы у батюшки Серафима было хотя бы на наготок жалости и печали, это бы ясно показало, что вот на этот самый ноготок он сам не верит в Царство Божие и в то, что Там его бы дочери будет хорошо. Мы пытаемся понять батюшку Серафима как человека. А человеком он уже не был. Только внешне. Внутри его было ангельское подобие.

Елена говорит Серафиму, что верит ему, но боится и ничего не может с этим поделать. Серафим ободряюще улыбается, поднимается и говорит, что сейчас покажет Елене малый отблеск Божьего царства, в котором она скоро окажется.

Серафим берет Елену за руки, и кончики ее пальцев начинают светится золотистым светом. Елена с изумлением смотрит на руки, потом на Серафима, который начинает весь светится, становится выше, моложе, согбенность его пропадает. Елена зажмуривается.

"Что же ты не смотришь на меня?" - спрашивает Серафим. Елена говорит, что лицо батюшки сделалось светлее солнца, и у нее глаза ломит от боли. Серафим отвечает, что Елена сама стала такой же светлой и сейчас находится в полноте Духа Божьего, иначе ей нельзя было бы его таким видеть.

Роспись Казанской церкви Дивеевской обители: Преподобная Елена Дивеевская (Мантурова) в келье Серафима Саровского

Елена открывает глаза, ее лицо, измученное страхом, переживаниями, становится спокойным и радостным.

- Что же чувствуешь теперь? - спросил Серафим.
- Необыкновенно хорошо!
- Да как же хорошо? Что именно?
- Такую тишину и мир в душе моей, что никакими словами выразить не могу.
- Что еще чувствуешь?
- Необыкновенную сладость! - отвечает Елена.
- Что еще?
- Необыкновенную радость во всем моем сердце!

Серафим говорит: "Когда Дух Божий снисходит к человеку, тогда душа человеческая преисполняется неизреченною радостью, ибо Дух Божий радостотворит все, к чему бы Он ни прикоснулся".

Елена поднимается, Серафим отступает от нее... Издалека, волнами накатывается ангельское пение, и Елена начинает возносится вверх в золотистом луче...

Алексей как будто видел эту картину, его лицо задумчиво. После паузы он спрашивает, если Там хорошо, то человек должен стремится как можно быстрее попасть на Небеса?
Михаил улыбается - это праведникам хорошо, а людям простым темным, к коим мы с вами относимся, как рассказывал батюшка Серафим, койка узенькая уготована в общежитии на мильон человек, да вечная мука, что впустую прожил земную жизнь. Поэтому давайте не будем спешить.

В комнату заглядывает Работник (60 лет), говорит, почтовая карета подъехала.

Алексей стоит задумчиво, потом видит, что Михаил забыл одну из бумаг, хватает и выбегает с ней во двор. Но кареты уже и след простыл. Спрашивает Работника, а кто это был? Бумагу передать надо. Работник с уважением отвечает, помещик местный, очень уважаемый человек, служка самого покойного батюшки Серафима и родной брат Елены Дивеевской - Мантуров Михаил Васильевич.

Сергей Долженко