Приговор в рассрочку

Глава первая. Правила симметрии

Пробившись через турникеты Ярославского вокзала, Шмыга ухватил Витеньку за ворот тяжелого кожаного плаща и выдернул из людского водоворота, в котором тот закружился со своим багажом.

- Тебе жить хочется? Так поторапливайся!

- Москва! Прут, как оголтелые! - отдуваясь, прокричал Витенька, пытаясь локтем оттереть пот с толстощекого красного лица. Но чемодан гнул руку к земле, и он только мазал по подбородку. На него было жалко смотреть: в полчаса из вальяжного нового русского он превратился в жалкого провинциала-мешочника, оглушенного столичной суматохой: губы тряслись, серые глазки вылезли из орбит, узел галстука съехал набок и вверх.

- Бегом!

- Стараюсь... - с одышкой шептал замученный клиент.

Мелькнули зеленые точки на цифровом табло "Москва-Кинешма. Девятый путь, отправление в шестнадцать сорок". Проскочили милиционера, лениво облокотившегося на металлические поручни ограждения.

"Так, спокойнее, здесь не посмеют".

Детектив оглянулся. Остатки толпы с пришедшей электрички тают в темном провале подземного перехода, студенты размахивают проездными перед контроллером; бабушка бьет дерматиновой сумкой по штангам, перемкнувшим ей путь; небритый мужичок в джинсовом костюмчике с коричневым баулом остановился перед милиционером, что-то спрашивает...

"Кажется, оторвались...".

Скорым, чересчур скорым шагом они направились вдоль состава. "Посадка закончена. Провожающих просим покинуть..."- тек из открытых тамбуров мягкий баритон. Проводники в синей форме и жестких негнущихся фуражках загоняли курильщиков по вагонам.

В поезде прятаться бессмысленно. Тогда они точно окажутся в ловушке. Их найдут и убьют, даже если они запрутся в багажном отделении!

- Может, передохнем? - жалобно спросил Витенька. - Сдохну ведь!

- Сдохнешь, - безжалостно отозвался детектив. - Никуда не денешься. Вопрос только в том - когда? Если есть желание - сегодня, сейчас, то, пожалуйста, постой, отдышись... Но лучше - через три месяца, когда кончится срок договора. Аванс не хочу возвращать...

Шмыга оглянулся, замедлил шаг, ему стало скучно и сильно захотелось холодной воды.

- Впрочем, отдыхай... - безвольно махнул он рукой. - Что уж тут суетится!

Миронов тоже посмотрел назад, и встал.

Преследователи появились на выходе из перехода мгновенно, словно материализовались из воздуха. Двое спортивного вида молодых мужчин в одинаковых серых плащевых куртках; оба светловолосые, с невыразительными равнодушными лицами, неотвратимые в своей непреклонной решительности, точно восставшие из будущего терминаторы.

"Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй нас, грешных!"- даже не помолился Иван Петрович, а равнодушно и устало проговорил про себя молитву, как затверженный текст, уже ни на что не надеясь.

Фигуру милиционера качнуло, он нехотя оторвался от заграждения и перегородил убийцам дорогу. Вяло бросил руку к кепи...

- Бегом! - очнулся Шмыга.

Миновали тепловоз, впереди показался бетонный тоннель с отвесными стенами, на которых была нарисована аршинными буквами надпись "В добрый путь!". Лицо Витеньки из красного стало белым. Он тащился, спотыкаясь, волоча чемодан, словно носильщик к концу смены.

Детектив оглянулся еще раз. Милиционер спускался в переход, его кепи с кокардой качнулось над серой чертой асфальта и пропало. Терминаторы шли уверенным шагом, различимые лица деловиты, сосредоточены. О, эти умеют убивать! Вчера во дворе сталинской многоэтажки на проспекте Вернадского они устроили бойню, расстреливая живых и мертвых, только чтобы добраться до клиента, будь он неладен.

Перрон обрывался. Дальше горячей стальной паутиной расходились рельсы, переливаясь синим и черным на пропитанной мазутом земле. Беглецы встали. Впереди идущий ленивым, даже нарочито замедленным жестом расстегнул "молнию"светлой ветровки. Профи. Не жмет потной рукой за пазухой рукоятку пистолета - уверен в себе. Или пустят в ход ножи?

Тепловоз рявкнул, но беглецы даже не вздрогнули.

- Это все? - прошептал Шмыга, скривив губы в непонятной для него самого усмешке.

"Сколько там я прожил? Неполные тридцать. Много или мало? Как посмотреть. С одной стороны некоторым и меньше достается, а с другой, все же хотелось бы протянуть до восьмидесяти, возраста святых и праведников, возраста полной исчерпанности земных благ и земных страданий. На чем он спалился? На извечной своей жадности. Получил авансом тридцать тысяч евро, хотел на эти деньги купить Анечке черным лаком облитый „BMW“. Купил..."

Нащупал в кармане теплый мобильник. Позвонить? Сказать пару последних слов? Боже, сколько мороки доставит ей смерть мужа! Ехать в Москву на опознание, затем искать цинковый гроб, место в багажном отделении...

Тепловоз рявкнул еще раз, медленно тронулся, так тихо, еле заметно, что показалось, будто перронная лента поплыла под ногами, а поезд как был, так и остался на месте...

"Теперь все! Конец фильма..."

Неделей раньше преуспевающий владелец гадательного салона "Мадам Фуше", и по совместительству детектив по предотвращению несчастных случаев, Иван Петрович Шмыга в самом благодушном настроении прибыл к себе на работу. В легкой куртке из дорогой тонко выделанной кожи, в золотых очках типа "хамелеон", благоухающий дорогим парфюмом, он совсем не походил на нищего обтрепанного следователя городской прокуратуры, коим когда-то являлся.

Ныне Иван Петрович выглядел, как говорят, на миллион долларов, собственно так, как и должен выглядеть преуспевающий бизнесмен, женатый на дочери нижневолжского миллионера. К своему новому обличью детектив почти привык, только нет-нет да эдаким явно подчеркнутым жестом вынимал из кармана сотовый телефон последней модели с откидной панелькой, встроенной цифровой фотокамерой и цветным дисплеем. Хмуря брови, резко, почти сурово вопрошал: "Кто это? Перезвоните в офис. Буду через полчаса!"Затем ловко вскидывал руку, так что панелька телефона захлопывалась сама, и крохотный серебристый футляр исчезал в его широкой ладони. Довольный произведенным фокусом, надменно окидывал взглядом окружающих, и невозмутимо шествовал дальше.

Офис столь блестящего молодого человека располагался на втором этаже корпуса бывшего водного института, сданного в аренду сотням мелких фирм и фирмочек - от ателье по пошиву нижнего дамского белья и турагентств до производителей мягкой мебели и экологически чистой туалетной бумаги. Среди них и затесался гадательный салон "Мадам Фуше". Впрочем, на металлической двери, декорированной ламинатом цвета морской волны, красовались лишь две витиевато выписанные буквы "МФ". Обращались в гадательный салон лишь строго по рекомендациям, поскольку теперь его владелец в случайных визитерах не нуждался. Шел солидный клиент, оплата услуг осуществлялась через банковские счета...

Однако не надо думать, что посетитель, оставив в коридоре личную охрану, далее оказывался в полутемной комнате, увешанной цветными цыганскими шалями, садился на темный ковер, неловко поджимая ноги, а некая загадочная женщина в восточном одеянии, бросая из-под приклеенных ресниц томный и загадочный взгляд, начинала раскладывать карты, с ловкостью шулера взламывая новую хрустящую пачку. Нет. В гадательном салоне "Мадам Фуше"гадать перестали давно, да и никогда всерьез этим не занимались. Под вывеской этого обычного для наших смутных и беспокойных времен учреждения скрывалось уникальное агентство по предотвращению несчастных случаев. Под несчастным случаем здесь понимали решительно все события насильственного характера, имеющие для человека негативное значение: классические несчастные случаи - от вывиха при падении с тумбочки до производственной травмы; дорожно-транспортные происшествия, разводы, измены, банкротства и тяжкие заболевания. Вообще, любое неприятное событие, которое обычный человек не в состоянии предвидеть, а, значит, и предотвратить.

В агентстве предвидеть и предотвращать умели. Для этого карты не годились. Да и сам Иван Петрович к картам относился равнодушно, умея в компании поддержать игру лишь в "подкидного дурачка". Поэтому за железной дверью цвета морской волны можно было найти все что угодно, но только не карты Таро, хрустальные шарики, ароматические свечи, тибетские колокольчики и прочие "астрологические"штучки. Больше всего офис из двух помещений - крохотной приемной и просторного кабинета с широким на всю стену окном - походил на обычное присутственное место. Легкая мебель в стиле "хайтэк"из металла и светлого пластика, компьютеры, плоские шкафы "стэнли", жалюзи, под потолком узкая серебристая решетка кондиционера...

Единственно, что вызывало недоумение человека со вкусом - это присутствие в приемной двух горшков с уродливо разросшимися кактусами, каждый, наверное, в полметра высотой. Но с ними Иван Петрович ничего не мог поделать, поскольку наличие этих колючих пустынных созданий было категорическим требованием самой мадам Фуше, по имени которой и назывался гадательный салон.

- Во всех газетах пишут, что кактус глушит радиацию! - авторитетно заявляла она, кутаясь в белейшую ангорскую шаль, искрящуюся, словно глыба антарктического льда.

- Но мы не в Чернобыле, - пробовал возражать Шмыга. - И ближайшая атомная станция в трехстах километрах от нас!

- Это что? - с отвращением показывала пальцем мадам на компьютер, сонно шумящий на столе у противоположной стены.

- Он выдает радиации не больше, чем ваш домашний телевизор!

- Чушь! Пиар! Я читала статью, где ученые рассказывают, как ваши машинки вызывают рак, язву, а через вирусы даже распространяют СПИД!

Когда мадам Фуше ссылалась на газеты, спорить с ней было невозможно. До начала трудовой деятельности в салоне своего имени она звалась Варварой Федоровной и пятнадцать лет проработала вахтером в рабочем общежитии. А все вахтеры, как известно, самые начитанные люди.

Впрочем, Иван Петрович пару раз ловил мадам за тем, что она, с увлечением щелкая мышкой, раскладывает карточный пасьянс на экране монитора. И делал вид, что не замечает, как она тут же хватала тряпку и начинала с ожесточением тереть клавиатуру, словно присела к компьютеру только за тем, чтобы смахнуть с него пыль.

Но в то солнечное июньское утро, с которого и начались большие неприятности вжизни Ивана Петровича, Варвара Федоровна участливо кивая головой, выслушивала солидную даму в длиннополом плаще, в очках замысловатой оправы на золотой цепочке, у ног которой стоял мужской портфель с блестящими замками.

- Я делала для него все! Шла, как мать, на любые жертвы. И, поверьте, не жду от Витеньки благодарности. Но он обязан проявлять ко мне хоть какую признательность, если его черствое сердце не способно на ответную любовь.

- Сколько лет мальчику?

- Тридцать три в январе исполнилось, - сказала посетительница и вздохнула.

Мария Антоновна Миронова, или тетя Маша, как ее называли в определенных кругах, являлась владелицей фирмы "Мечта", чьи автомобильные салоны, торгующие поддержанными иномарками, в последние два года расплодились по всему городу. Когда позвонил бывший клиент, которому в свое время Шмыга оказал серьезную услугу, и попросил принять Миронову, детектив сразу подумал о том, что хорошо бы в качестве гонорара взять одну из западных красавиц типа "бьюика"или "бмв", блестевших подновленным лаком за темными стеклами витрин центрального автосалона на площади Горького. И даже, грех-то какой, на мгновение возжелал, чтобы проблемы Мироновой того стоили. Правда, на мгновение. Проблемы с крутыми бизнесменами, как правило, заканчивались выстрелом в затылок на закрытом Бугровском кладбище. Иногда вместе с ними сбрасывали в могилы и тела их адвокатов. А криминала Шмыга избегал в любой форме, навидавшись крови в городской прокуратуре, где несколько лет отработал старшим следователем по окончании Саратовской юридической академии.

- Доброе утро! - вежливо приветствовал обеих дам Иван Петрович. - Мария Антоновна, извините за опоздание. Прошу вас!

- Мы еще не закончили, - сухо отозвалась Варвара Федоровна, которые в кои-то веки встретила родственную душу.

Иван Петрович улыбнулся и с легким полупоклоном сказал посетительнице:

- Я подожду.

Зашел в кабинет, неплотно затворив дверь.

- И мой басурман в том же роде... - горячо зашептала Варвара Федоровна. - Тот же случай, как у вас. Завтракай - не буду, домой - за полночь. Сижу, жду и трясусь, кабы что ни случилось.

- А вашему сколько? - последовал заинтересованный вопрос.

- Сорок, почти сорок один. Разведен, теперь мается, как юнец сопливый. А невестка моя - ох, и стервой была. Представляете...

Спустя полчаса раскрасневшаяся тетя Маша вошла к детективу.

- Какие у вас работают тонкие, душевные люди...

- Портфельчик не забывайте, - крикнула мадам Фуше из приемной. - Мы за вещи ответственности не несем!

- Варвара... Мадам! - с укоризной воскликнул Иван Петрович. - Минутку...

Выскочил за портфелем, и погрозил бывшей вахтерше кулаком.

- Слушаю вас, Мария Антоновна! - пригласил он посетительницу, уже доведенную Фуше до последней черты откровенности, к разговору.

Автомобильная королева вывалила на главу гадательного салона все, что обычно вываливают личному психотерапевту. И перипетии взаимоотношений с последним любовником, неким Карлом Густавовичем, который "всю жизнь мне испортил", хотя позже выяснилось, что встречались они немногим больше месяца; тяжелую драматическую историю воспитания единственного сына, которого "этот подлец-отец"видел только раз в жизни, и то на снимке УЗИ в последний месяц беременности...

Сын тети Маши, тридцатитрехлетний Витенька с трудом окончил политехнический и некоторое время находился в свободном полете, то есть, беспечно проживал матушкины средства. С большим трудом ему удалось внушить мысль, что тот, кто не работает, тот мало и плохо ест. Как понял Иван Петрович - был скандал, и не один. Витеньку отлучили от большой маминой груди. Год он пробовал жить самостоятельно: снимал квартиру, в конструкторском бюро автозавода разносил очищенные карандаши и бумагу, ибо на большее оказался неспособен. Затем сломался, покаялся и был устроен управляющим в одну из дочерних фирм "Мечты". За дело взялся с большим энтузиазмом, сумел за месяц продать два десятка машин, до этого безнадежно пылившихся на автостоянке. Растроганная мама в качестве генерального директора принялась выписывать солидную премию, да выяснилось, что машины ушли по смехотворно низким ценам, а "удачливый"дилер положил в карман двадцать штук баксов "отката", не учтенных ни одной из бухгалтерией Мироновой. Ни легальной, ни теневой.

- У меня есть служба безопасности, - с тихой материнской грустью говорила тетя Маша. - Обычно они занимаются решением этих проблем. Вместе с упущенной выгодой потери составили.... порядка двухсот пятидесяти тысяч долларов. На такую сумму я должна была предъявить ему счет. Но отдавать Витеньку в руки этим мерзавцам...

- Я вас понимаю...

- Ничего вы не понимаете, - отмахнулась автокоролева. - Выброс партии иномарок почти по себестоимости привел к снижению цен во всем городе. Возникли проблемы с коллегами, они понесли убытки, и заяву предъявили мне...

- Извините, Мария Антоновна, - встревожено заерзал на месте Иван Петрович. - Вас не предупредили, что мы занимаемся исключительно личными проблемами?

На этом месте надо было грубо оборвать разговор и отказать в самой категорической форме. Но он, дурак, сидел и не в силах был оторваться от соблазнительного видения: по горной дороге в розовых рассветных лучах летит стремительный двухместный болид; в салоне упоительно пахнет дорогой кожей, ветер с шипением ложится под капот, чуткий руль реагирует на каждое движение пальцев, как реагирует изнеженная чувствительная красавица на прикосновения возлюбленного...

- Эти проблемы тоже личные, - властно парировала Миронова, - но я их решила. Это в прошлом.

- А-а, если в прошлом... Так что же необычного происходит с вашим сыном? Есть рациональное объяснение вашему беспокойству? Были ли неприятности, несчастные случаи. Может быть, он ломал ногу, в его припаркованную машину врезался асфальтовый каток, рядом с ним застрелили прохожего...

- Типун вам на язык! - вздрогнула Миронова, очертив крестом широкую грудь. И постучала три раза по кромке Шмыгиного стола. Напрасно, он был изготовлен из пластика, хотя стучать следовало по дереву. - Слава Богу, за ним два охранника присматривают. День и ночь не отходят. Я сама им ноги переломаю, если с ним что-то случится.

Прощеный балбес взялся за ум, стал надежным помощником матери в коммерческих делах. И настолько успешно подменял ее, что Мария Антоновна решилась отойти от дел и осуществить свою заветную мечту.

- Домик купила в деревне. В Барково, от города километров двадцать. О таком всю жизнь мечтала! - неожиданно для себя призналась тетя Маша, несколько конфузясь. - На сухом взгорке, внизу ручей, мосток деревянный, и видно далеко-далеко вокруг.

Сняла очки, и ее большие карие глаза хлопали так мило и растерянно, что детектив улыбнулся и подумал: "В каждой женщине живет маленькая трогательная девочка".

- Устала, честно скажу - устала! Хочется по земле босиком пройтись, малины в ладонь набрать...

Тень, которая нависла над обоими при упоминании "проблем с коллегами", исчезла, растаяла в лучах стремительно восходящего солнца, к которому через горные кручи летел личный "бьюик"владельца гадательного салона "Мадам Фуше". Озабоченная мамаша решила подстраховаться от проблем, могущих возникнуть в переходной период, когда сыночек полностью возьмет управление в свои руки. Тут и подвернулось агентство, которое как раз и занимается будущими неприятностями. Чудесно! Дельце, о котором можно мечтать. Хороший, стабильный договор о сопровождении серьезной денежной фирмы. Люди солидные, резких движений не делают, особых хлопот не доставят. Осталось выполнить некоторые формальности.

- Что-нибудь еще беспокоит? В последнее время были плохие сны? Извините за вопрос, специфика нашей работы.

- Нет. Сплю, как лошадь. Только голову до подушки доношу, сразу отрубаюсь.

- И все же?

Девяносто процентов клиентов салона "Мадам Фуше"спали, как убитые. Большинство из них сновидения считали бредом измотанного сознания. Тем не менее настоятельная информация в форме изматывающего душу кошмара прорывалась и сквозь усталость, и сквозь атеистический скептицизм.

Мария Антоновна задумалась, сведя мохнатые брови к переносице. В этот момент в кабинете раздался странный щелчок.

- Что это? - вскинулась она.

- Кондиционер, наверное, - пожал плечами детектив.

- Один помнится. Сидит в башке, - с неохотой заговорила она, помолчав. - Неделю назад мы поссорились с Витей. И потом, - это было как раз в ночь со среды на четверг, - мне снится, идет он к глиняной яме, на дне которой ревет экскаватор. Глазенки широко открыты, ручками машет, оглядывается и жалостливо кричит: "Мама!"Будто потерял меня, и не видит, что я совсем рядом стою, зову его: "Витенька, Витенька!"Он не слышит меня, качаясь, подходит к самому краю, уже на самой бровке, глина под ним осыпается, комья летят вниз, и он вот-вот сорвется... Надо же, приснится такая жуть! Переволновалась, наверное, из-за своего дурня.

Яма, экскаватор? Детектив отложил в сторону золотой "паркер", и откинулся на спинку кресла.

- Еще, пожалуйста, припомните парочку ваших снов за прошедшую неделю.

- Ах, да! Как-то на днях на теплоходе куда-то собралась со всей родней... - усмехнулась она. - Мы вечером накануне говорили, что летом бы неплохо разгрузиться - в круиз по Средиземноморью отправиться. Ну, и сон в тему.

- Большой белый теплоход, многопалубный... да?

- Не помню, - пожала плечами Миронова. - Обратила внимание, что много народу провожало меня. Видела московскую тетку Настасью, которую лет сто не навещала. Сухонькой ручкой так машет усердно. Глупости! Я ее тоже недавно вспоминала.

- Вы не обратили внимание, в сновидении теплоход начал отплывать или и продолжал стоять у пристани?

- Да на кой вам сдались мои сны? - слегка раздраженно сказал автокоролева. - Вы о моем сыне побеспокойтесь.

- Ну, что ж, - миролюбиво сказал Иван Петрович, которому опять шальной горный ветерок стал нежить лицо. - Не смею настаивать, но будьте осторожнее.

"Все же договор о сопровождении я подписываю с Виктором Мироновым, а не с его мамой", - подумал он успокоительно. "Да и будет еще время поговорить о снах самой госпожи Мироновой"

Эх, был бы он тогда повнимательней к матери будущего клиента, не пришлось бы ему стоять в жаркий июньский день на перроне Ярославского вокзала и трястись всеми поджилками, глядя в стеклянные глаза приближающихся терминаторов!

- Меня такая "крыша"опекает, что мне по барабану любые наезды, - снисходительно усмехнувшись, произнесла автокролева. - Что касается шпаны: я в коридоре своих жеребцов оставила - любого растопчут и не заметят.

Прощаясь, тетя Маша полюбопытствовала:

- Говорят, вы решали проблемы самого президента?

- Да, - скромно кивнул детектив. Правда, не добавил, что сам президент об этом так и не узнал.

- Сколько? - заговорщицки подмигнув, спросила, понизив голос мадам Фуше, когда автомобильная королева исчезла за могучими плечами охранников и дверь мягко захлопнулась за ними, издав мелодичный звонок.

- Не знаю, - откровенно сказал Иван Петрович, потянувшись. На его лице промелькнула самодовольная улыбка. Посмотрел на визитку. - Завтра утром меня ждут в особняке Мироновых на улице Родионова, 16. В одиннадцать ноль-ноль. Оба - и мама, и сын. Там и решим окончательно. Но, как я правильно понимаю, на детях нельзя экономить. Тем более, таких, которые скоро будут стоить несколько десятков миллионов евро.

- Ну-ну, - скептически хмыкнула Варвара Федоровна. - Значит, ничего пока не дала. Зря я тут перед ней распиналась.

- Мадам, вы с вашим пессимизмом неуместны. И ничегошеньки не смыслите в том, как надо вести высокий бизнес!

- Давно ли из драных штанов вылез? - немедленно парировала несносная Фуше. - Кабы не твоя женушка с папой-миллионером, сидел бы у меня в общаге и пустым чайком пробавлялся.

- Почему пустым? Чай вы, Варвара Федоровна, всегда подавали мне с лимоном, - от избытка хорошего настроения удачливый предприниматель наклонился к ней и дружески обнял за плечи.

- Иди! И машинку свою выключи, - ткнула она гневно в сторону компьютера, - шумит почем зря, а у меня давление, между прочим.

Шмыга вернулся в кабинет и включил принтер. Прокрутился барабан, из лотка вылез превосходный цветной снимок автокоролевы, запечатленной в тот момент, когда она нахмурилась в раздумье, и действительно стала похожей на властительницу королевства не королевства, но небольшого варварского государства - точно.

- Прекрасно! Как и нужно - анфас, - пробормотал Иван Петрович, вытащил из ящика стола металлическую линейку и приложился к фотографии.

В последнее время его интересовали методы экспресс-анализа, которые бы позволяли быстро, в считанные минуты вычислить признаки надвигающейся насильственной смерти. Любопытные разработки на эту тему давно существовали в современной науке. Так, американец Бакстер при посредстве индикатора микроэлектрических колебаний обнаружил, что растения довольно бурно реагируют на гибель своих собратьев по клеточной жизни. Биолог Лайл Уотсон на основе изучения повадок животных и птиц, питающихся падалью, сделал вывод, что умирающий организм иногда подает довольно мощный сигнал. Врачи Грин, Голдстейн и Мосс из штата Нью-Йорк проанализировали истории болезней внезапно умерших пациентов. Выяснилось, что большинство этих пациентов находились в депрессивном состоянии от недели до нескольких месяцев перед внезапной смертью. Это дало им повод утверждать, что депрессия может быть вызвана гормональными изменениями, которые готовят центральную нервную систему к тому, чтобы принять смерть. Русский ученый Автандилов занимался исследованием связи между симметрией лица и эмоционально-физическим состоянием человека. Он опубликовал любопытную работу, в которой утверждал, что лицо человека перед гибелью приобретает строго симметричное выражение.

Все это было очень интересно, но Шмыга подходил к этим открытиям с сугубо практической стороны. Скажем, надо определить насколько опасность угрожает клиенту - поставил на стол бегонию перед клиентом. Свернулись листочки, завяли цветочки, надо срочно принимать решительные меры. Насчет птиц и животных... уже проблематично. Конечно, сейчас можно купить за хорошие деньги и гиену, и шакала, и даже грифа. Но тогда неизвестно, от чего раньше клиент помрет, то ли от несчастного случая, то ли от внезапного визга хищника, который забьется в клетке от ощущения смертельной опасности. Да и пахнет от них ужасно, а Варвару Федоровну не заставишь убираться за ними.

Депрессии? У кого сейчас только нет депрессии! При нынешней инфляции получить на руки листок с подсчетом –депрессия; зайти в собственный подъезд, мрачный бетонный колодец, пропахший мочой и куревом, заваленный отбросами и пользованными шприцами наркоманов - двойная депрессия.

Вот личико замерить по миллиметрам - чистая и не пыльная работа. Поэтому глава гадательного салона "Мадам Фуше"тайком снимал клиентов, проводил замеры и полученные результаты записывал в особую тетрадку.

Госпоже Мироновой близкая смерть не угрожала. Носик немного скошен в сторону, левый уголок верхней губы опущен на два миллиметра ниже, чем правый... Да и один глазик явно больше другого.

"Циркуль надо купить, измерять окружность зрачка", - сделал себе пометку пытливый исследователь.

Остаток дня Иван Петрович провел в приятных хлопотах. Долго бродил по автосалонам "Мечты", присматривая иномарку в пределах тридцати тысяч евро - именно такую цифру он наметил для завтрашних переговоров. Накупил в киосках кучу автомобильных журналов. В машинах, а тем более импортных, если честно сказать, разбирался мало, и даже не разбирался вообще, поскольку права получал в милицейской автошколе, находясь за рулем потрепанной "Волги". Поэтому к встрече с иномаркой решил подготовиться заранее, чтобы потом нажимать всякие кнопки и рычаги с видом знатока.

Дотошно расспрашивал менеджеров, обсидел водительские кресла почти всех сколь-нибудь симпатичных машин. И лишь одна крохотная неприятная мысль точила его сердце: что за экскаватор угрюмо тарахтел на дне гигантской ямы в сновидении Мироновой? Сынишка слепо идет к краю пропасти - понятно. В кошмарно очерченном образе выразились мамины тревоги. Судя по тому, как она трепетно к нему относится, ямой может быть что угодно - какой-нибудь запретный плод, увлечение, к которому он тянется, не замечая опасности, даже привычка ходить зимой с непокрытой головой. Может, он к пивку пристрастился, к женщинам легкого поведения... Нет бы расспросить... теперь гадай!

Гадать Ивану Петровичу не стоило. Этот образ в сновидении Мироновой, как и в сновидении любого другого человека, действительно, мог означать что угодно - от начинающейся простуды до пивного алкоголизма. Но в данном случае образом не являлся. Королева нижневолжского автомобильного рынка видела во сне тот самый экскаватор, что в настоящее время, дребезжа буро-желтыми панелями корпуса, вгрызался в склон огромного оврага, на дне которого среди тревожно шелестевших берез лежало старое Бугровское кладбище. В то время, когда детектив Шмыга нежно целовал в шейку свою драгоценную Анечку, сидящую на его коленях и с восторгом листающую мелованные страницы журнала "Иномарка", толстые металлические зубья поддевали пластованный дерн, обнажая красноватую влажную глину.

- Михалыч, кончай!! - проорал подошедший здоровяк в брезентовой спецовке с барсеткой под мышкой. В толстых пальцах с золотыми печатками была неумела зажата гелевая ручка.

- Не слышит, - отозвался рабочий, сидящий с сигаретой на низенькой железной скамеечке. - Ему хлеба не надо, работу давай!

- Михалыч! - о кабину грозной машины ударились, рассыпаясь два комка земли. Ковш дернулся и повис в воздухе.

- Ну, что надо? - дверца кабины заскрежетала, показался стриженный седым бобриком мужичок.

- Ты наряд от кого получал?

- В администрации!

- От кого, глухая тетеря?

- А я знаю? Вы там каждый день меняетесь!

- Здесь участок по две штуки евро за место, а заявку никто не подавал.

Рабочий рассмеялся так, что закашлялся. Сплюнул.

- Так что, впрок выкопали? Напрасно горбились?

- Мне написали, я сделал, - сказал Михалыч, прыгнув и тяжело приземлившись на бровку только что выкопанной могилы. - Завтра не будет, послезавтра привезут. Делов-то! Чай, богатые тоже мрут.

- Дождем размоет, мне два раза наряд на одну работу закрывать? - рявкнул здоровяк. - Где бумага?

И пока продолжались разборки по копке могилы для неизвестного покойника, сыростью потянуло по ногам, клочья тумана повисли на памятниках и оградках, засветились на центральных кладбищенских дорожках тусклые фонари и на листьях деревьев задрожала луна с темными нездоровыми пятнами на бледном лице.

Глава вторая. Чисто воровская фамилия

Белоснежные пики горных вершин остались позади. Серая лента спидвея с ослепительно белой разметкой, точно рисованная чистейшей акварельной краской, стелилась под новенькие бошевские протекторы. Слева переливались зелеными огнями пальмовые рощи, серебряные барашки океанских волн бежали на песчаный берег. Перламутровый "бьюик"Шмыги бесшумно рвался вперед, едва касаясь дорожного полотна. Взлетевшее солнце грело правую щеку, руки покойно лежали на кожаном чехле рулевого колеса, под напольным ковриком пощелкивала автоматическая коробка передач...

- Герл, ю вил би э вумен, - напевал умиротворенный детектив хитовую песенку из тарантиновского "Криминального чтива". - Девочка, скоро ты будешь женщиной и придешь ко мне, - продолжал он вольным переводом.

И ничего, что он пока сошел с переполненного маршрутного автобуса, и какая-то дачница отдавила ему ноги в начищенных до блеска туфлях мешком семенной картошки, а проспавший остановку рыбак, очумело выскакивая из салона, хлестнул концом удочки по лицу... Мелочи! Житейские пустяки. Последний сор перед зеркально чистой дорогой, летящей в роскошное будущее. Тридцать тысяч евро и ни копейкой меньше. Стопроцентная предоплата. При торге можно остановиться на бартере. Но чтобы хвостик штук в пять остался. Нужно будет доработать салон по цветовой гамме, установить Hi-Fi аппаратуру, JPRS-навигатор... - Иван Петрович не зря вчера до двух ночи штудировал глянцевые автожурналы.

По улице Родионова тянулись за сплошными заборами особняки новых властителей российской жизни. Финские сборные домики с коричневой черепицей, миниатюрные готические замки, американские коттеджи с классическими коротко стриженными газонами перед стеклянной входной дверью, и добротные кирпичные купеческие дома с маленькими узкими оконцами-бойницами, забранными решетками с прутьями толщиной в руку.

Дом автомобильной королевы принадлежал к последнему типу, выпирая мощными обводами из чащи высоких развесистых тополей. В сплошном металлическом заборе детектив еле отыскал узкую входную дверь с панелькой кодового замка под никелированной крышкой. Набрал шифр, небрежно начерканный чернильной ручкой на визитке.

Вошел, с опаской озираясь. Ему почему-то казалось, что по двору обязательно должна рыскать свора оскаленных ротвейлеров в шипастых ошейниках. Однако никто не выбежал навстречу, да и в самом особняке, пожалуй, не обратили внимания на его появление, когда он постучал в парадную дверь большим медным кольцом, висевшим на вычурной скобе.

Постоял в нерешительности. Делать нечего, пошел вдоль стен. Может, они парадным не пользуются; или на лужайке за домом лежат в шезлонгах под цветными полосатыми тентами, лениво цедят шерри-коктейли, а в бассейне с подогревом плещутся загорелые русалки, или в этот момент усаживаются в зале за длинный стол, а дворецкий в белых перчатках на серебряном подносе вносит фарфоровую супницу...

Иван Петрович ни разу не угадал. Парадным входом жильцы пользовались регулярно. Но сейчас это было бы затруднительно, поскольку массивную дверь с начинкой из бронированной стали подпирали могучими плечами два "мерзавца"из службы безопасности фирмы "Мечта". Погруженные в загадочные смертные сновидения, изрешеченные крест-накрест 7,62-мм акээмовскими пулями, они не слышали, как робко стучал вежливый гость. Слуг тетя Маша, воспитанная на социалистических идеалах, сроду не держала, но вход в дом-крепость со двора был. И на его широких ступенях из розового мрамора сидела в спортивном костюме сама хозяйка дома с таким беспомощным выражением лица, будто только что совершила длительную пробежку и рухнула от усталости, не добравшись до кресла. Очки на золотой цепочке висели на груди, глаза широко открыты...

Иван Петрович автоматически хотел брякнуть "Здравствуйте!", но мгновенно понял, что ответа не получит. Под колесами его перламутрового "бьюика"шоссе оборвалось, он внезапно оказался в Нижневолжске, рядом с трупом пожилой некрасивой женщины, а машина, кувыркаясь, полетела в пропасть, оставляя за собой дымный след, словно от горящего самолета.

Он присел на корточки и прикоснулся к сонной артерии. Голова на сломанных шейных позвонках завалилась на плечо, обнажив дряблую шею с жирной кровавой точкой.

- Вот тебе и правила симметрии! - ошарашено воскликнул Иван Петрович.

Мария Антоновна была мертва. И, судя по температуре тела, совсем недавно перешла в это состояние. Детектив вытащил сотовый и набрал 01, не отводя взгляда от шеи покойной. "Кошмар! Ей что, сделали инъекцию?"

- Будьте добры...

Над головой звонко клацнул сброшенный предохранитель и в затылок уперся пистолетный ствол.

- Дернешься, останешься без мозгов, - без особых эмоций произнес мужской голос. Мускулистая рука обхватила детектива за горло, приподняла и поставила перед высоким полноватым молодым человеком, в котором явно угадывались фамильные черты семейства Мироновых. Руки он держал в карманах расстегнутого пиджака малинового цвета и смотрел на детектива с такой обидой, словно Шмыга ему только что отказал в червонце на похмелку.

- Это вы убили мою маму? - тихо спросил он.

Иван Петрович что-то просипел и показал на того, кто продолжал сдавливать ему горло.

Сын тети Маши кивнул, охранник ослабил хватку...

- Нет, не я, - выдохнул детектив. - Меня зовут Иван Петрович Шмыга. Мне принадлежит салон "Мадам Фуше". Мы должны были в одиннадцать часов встретиться с вами и вашей матушкой.

- Очень приятно, - проговорил молодой человек. - Виктор Валентинович Миронов. Сеть автомобильных салонов "Мечта". Генеральный директор.

Склонился над мамой.

- Умерла, - беспомощно сказал он и выпрямился.

- Можно продолжать? - спросил Шмыга и показал на сотовый телефон.

- Я сам, - вяло махнул рукой Витенька, и бросил охраннику: - Сережик, отпусти его...

На Верхневолжской набережной, в сером трехэтажном здании с облупившимися колонами по фасаду, где размещалось управление по борьбе с организованной преступностью, царило сдержанное, едва заметное постороннему взгляду, оживление. В дежурке поубавилось праздношатающегося народу, курилки опустели, шлагбаум на въезде то и дело взлетал вверх, пропуская служебные "Волги"и "Вольво"с высшим милицейским начальством.

В жизни бы Мария Антоновна не подумала, что ее смерть вызовет в городе настоящий переполох и соберет в одном кабинете столько людей с большими звездами на погонах.

Хозяин управления полковник Владимир Шивайло, в прошлом возглавлявший отдел по борьбе с бандитизмом, освободил свое кресло для начальника областного УВД генерал-майора Калины, и сидел скромно у стеночки среди других руководителей милицейских подразделений. Калина объяснял текущую ситуацию кратко, но доходчиво:

- На носу выборы губернатора. Еще одного долбо..ба Москва собирается посадить на нашу шею. Обстановка и так накалена до предела. А тут еще ваши уголовники поливают кровью улицы областного центра! Отъели задницы. Расслабились, как у тещи на блинах. Решили, если город входит в красный пояс, где в силе правопорядок, а не уголовный беспредел, то можно спокойно ждать, когда подойдет очередь в кассу за зарплатой?! В двух шагах от управления устроить такое побоище! Только-только отошли от террористов, которые с попустительства ФСБ, фейерверки, понимаешь, пускали... как бандюги распоясались...

Шивайло мрачно постукивал ручкой по коже блокнота. Злые языки могли объяснить красноречие генерала не только тем, что громкое преступление, предвещавшее масштабные криминальные разборки, произошло на вверенной ему территории. Они могли добавить, что и сам генерал, и его домочадцы ездили на иномарках, приобретенных в "Мечте"по очень скромным ценам и в рассрочку на десять лет. Поэтому покойная автокоролева отчасти была права, когда снисходительно бросила Шмыге, что любые наезды ей "по барабану".

Но дело не в злых языках. Рынки в городе, что автомобильные, что строительных материалов, что компьютерные, прочно сложились несколько лет назад в результате кровавых разборок, когда люди с автоматами на машинах колесили по городу, пуляя направо и налево. Большими стараниями Шивайло и его коллег "автоматчиков"успокоили и развезли - кого на кладбище, кого в Сибирь. Сейчас сектора рынка в случае необходимости аккуратно перераспределялись городской властью, ворами "в законе", олигархами путем доброжелательных переговоров и компромиссов. Поэтому граждане могли не опасаться шальной пули во время прогулки по вечерним улицам.

Вполуха слушая, как распалившийся начальник УВД крыл матом подчиненных, перестройку, Обаму, и уже доходил до войны в Ливии, Шивайло набрасывал в блокноте версии. Конкурентов надо исключить сразу. Со всеми Миронова поддерживала ровные партнерские отношения, да и слухи бы о конфликтах дошли до УБОПа мгновенно, едва бы только этот конфликт зародился. К тому же автомобильную леди крышевала воротынцевская группировка, которая насчитывала в своих рядах около тридцати быков. Ребята серьезные, чуть что - сразу за стволы хватаются. Плюс теплые отношения с генерал-майором Калиной, который бы при любом намеке на угрозу безопасности своей кредиторши, поднял по боевой тревоге весь личный состав.

Случайный налет? Но домушники на дело автоматы не берут. Наследники? Единственный - Виктор Миронов, по кличке "Витек". Ему зачем понадобилось убивать маму? В последний год она постепенно отходила от дел, и в настоящее время наследник и так контролировал девяносто процентов семейного бизнеса.

- ... мать вашу! - прогремело в кабинете, и грозные раскаты генеральского баритона стихли.

- Информацию мне на стол каждые два часа! - бросил на прощание Калина, и удалился со своей безропотно молчавшей свитой.

Оставшиеся перевели дух, потянулись за сигаретами. Шивайло занял свое место.

- Докладывать коротко, по делу, одни факты. Начнем с круга лиц, которые могут быть причастными...

Иван Петрович сидел, нахохлившись, в узком, тесно заставленным столами кабинете с высоким потолком. Напротив висел плакат, отпечатанный на старом матричном принтере - "Отсутствие вашей вины - не ваше достоинство, а наша недоработка. Ф.Э.Дзержинский".

- Гражданин Шмыга, давай с самого начала, - попросил толстячок в серой безрукавке, под которой бугрились мышцы борца-тяжеловеса. - Ты заходишь, ломишься в дверь, не открывают... дальше?

- Подумал, может, не слышат, и решил...

- Прогуляться по двору, постучать в окошко, как будто к глухой бабке в деревню приехал, - насмешливо кивнул толстячок. - Ты сейчас достучишься. Четыре часа одно и тоже долбишь, как дятел.

- Вот-вот, четыре часа, - кротко сказал владелец гадательного салона. - Час назад вы должны меня были отвезти к судье, или отпустить, если не собираетесь предъявлять обвинение.

Сказал на всякий случай. По опыту прошлой работы знал, что из себя представляет организация, в недрах которой он сейчас находился. Областные и региональные управления по борьбе с оргпреступностью, созданные в начале 90-х как инструмент противодействия мощным вооруженным криминальным группировкам, по духу и методам работы были схожи с отделением французской тайной полиции Аксьон-сервис, прославившейся крайне неразборчивостью в средствах борьбы с фашистами из ОАС. И те, и другие появились в сложное время становления новых в сущности государственных режимов, что в ельциновской России, что в деголлевской Франции. И те, и другие участвовали в настоящей войне без правил. И что гориллы из Аксьон, и что убоповские опера, хитрые, изворотливые, обладавшие недюжинными оперативными способностями, наделенные беспримерной отвагой и хваткой бультерьеров, дрались не на жизнь, а на смерть с нечистью всех мастей. И те, и другие, к прискорбию капитана юстиции в отставке, бывшего старшего следователя городской прокуратуры, никакого понятия не имели о верховенстве Закона в уголовном судопроизводстве.

Поэтому нужно быть хорошим мальчиком. Только и всего.

Вскоре весельчак исчез, на его месте появился хмурый сосредоточенный мужчина в черной кожаной жилетке. Правая щека его была в глубоких свежих царапинах. Не представившись, положил перед Шмыгой превосходный, отпечатанный на фотобумаге снимок Мироновой, весь в карандашных разметках, и сел на краешек стола, закурив.

- Откуда эта фотка у тебя и что за пометки на ней? Это последний вопрос, который я задал тебе, сучонок, спокойным тоном!

"Вот почему так долго держали. Проводили в салоне обыск, - догадался Иван Петрович. - Надо отвечать, иначе будут бить грубо, сильно, но по мягким тканям".

Откашлялся для солидности, и начал:

- Доктор Автандилов открыл, что перед смертью лицо человека приобретает строго симметричные черты...

Совещание в кабинете начальника управления продолжалось.

- Отрабатываем алиби Витька, - докладывал старший оперуполномоченный майор Меньшиков. Грузный, с круглой головой, утопленной в самые плечи, бывший чемпион России по вольной борьбе, носивший среди коллег кличку Колобок. - Говорит, подъехал к дому в одиннадцать десять, оставил одного охранника у ворот, со вторым прошел во двор, где рядом с трупом Мироновой заметил неизвестного ему ранее мужчину...

- Что с алиби? - перебил Шивайло, любивший последовательность в докладе.

- Нестыковочка в его показаниях, Владимир Николаевич. На посту ГАИ, что на Советской площади, видели его "джип"в десять сорок пять. От площади до улицы Родионова три минуты езды.

- Фигня, - презрительно бросил Александр Скориков, первый заместитель Шивайло. - Встретил подружку на тачке, прижал к обочине, пообщался; или вышел из машины прогуляться...

- Проверяем, товарищ подполковник, - спокойно сказал Колобок. И все знали, что если такой колобок с горки покатится - никто не остановит. И подружку найдет, и прохожих в управление доставит, которые видели, как новый русский вышел из крутой тачки ноги размять, и телохранители Витька всю правду-матку выложат перед ним.

- Дальше. Что за неизвестный?

- Маленький сюрприз! - загадочно улыбнулся Скориков. - Разрешите, доложу.

- Ну?

- Мужчина 75-го года рождения, фамилия чисто наша, воровская - Шмыга. Иван Петрович. Пробили по базе - ранее не судим, но привлекался к уголовной ответственности дважды. Три года назад по подозрению в убийстве несовершеннолетнего Станислава Резанова, и весной прошлого года по обвинению... - Скориков быстро заглянул в папку, лежащую перед ним, - в организации массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием, уничтожением имущества, с применением огнестрельного оружия.

- На зоне?

- Нет. Ни одно из дел до суда не дошло. Всегда выкручивался.

- Иван Петрович Шмыга? - со странными нотками в голосе переспросил Шивайло, и бесцельно зашарил руками по столу.

- Мы, видать, упустили из нашего поля зрения. Почему-то в картотеке нашего управления не числится. И вот такого типа мы задерживаем рядом с теткой, которой сломали шею, и он начинает гнать, что просто пришел к ней в гости... И тут пошли приколы.

- Значит, приколы? - еще более странным голосом спросил полковник.

Не замечая изменившегося настроения начальника, Скориков увлеченно продолжал:

- Мои ребята выяснили, что работает он под прикрытием липовой фирмы - гадательного салона "Мадам Фуше". Хотя ничего гадательного мы при обыске не нашли. Офис как офис. Хотя нет, старушка там сидела - чистая ведьма. Мамонту всю морду расцарапала, пока ее не оттеснили в коридор. Но боролись не зря. Изъяли на рабочем месте фотку Мироновой. Причем, всю расчерченную карандашиком в мелкую клетку. Еще один прикол - тетя Маша вчера наведывалась к нему для приватного разговора!

- Почему раньше не доложили? - вкрадчиво переспросил Шивайло, грубые черты его лица окаменели, глаза нехорошо сузились.

- Чтобы раньше времени не обнадеживать начальство, решили отработать Шмыгу по полной программе.

- Отработали?

- Мамонт с этим астрологом занимается. Да вы не сомневайтесь, Владимир Николаевич, еще не родился тот жулик, который бы не раскололся перед Мамонтом! В деле явно наметилась перспектива...

- Перспектива, говоришь! Отставить! - взревел, наконец, Шивайло. - Возьми эту перспективу и засунь себе в задницу! Вам что, совсем память отшибло? Задержанного ко мне!

Колобок выкатился из кабинета так стремительно, что не успела захлопнуться за ним дверь, а его шаги уже застучали в конце коридора.

- А тебе, - круто повернулся рассвирепевший Шивайло к богатому на "сюрпризы"заместителю, - "кавитон"принимать надо. По пачке в день!

- Зачем? - ошарашено переспросил уничтоженный Скориков.

- Чтобы голова лучше работала! Ты что, не помнишь, как два года назад из-за этого астролога мы потеряли пятерых классных ребят?!

- В гостинице "Центральной"?! Что ж я сразу не догадался? То-то думаю, фамилия знакомая...

- Ага, "чисто воровская"... Если он и здесь замешан, то приколов будет гораздо больше, я тебе обещаю.

Владельца печально знаменитого в правоохранительных кругах салона "Мадам Фуше"с неслыханного для этого заведения вежливостью и даже с некоторым подобострастием ввели в кабинет начальника управления. Под правым глазом Ивана Петровича красовался небольшой синяк, узенький, с красной царапинкой, который не только не портил детектива, а даже подчеркивал благородство и мужественность его лица.

- Здравствуйте, Иван Петрович, - стремительно поднялся с кресла Шивайло. - Приношу свои извинения в связи с необоснованностью вашего задержания... Кофе, чай? Вы любите с молоком, с лимоном?

- Водки, соточку, - угрюмо ответил Шмыга. - С лимоном, но без сахара.

Полковник поперхнулся, но кивнул Колобку, который тут же исчез в приемной.

- Присаживайтесь. Надеюсь, наши сотрудники вели себя корректно? - спросил он, стараясь не глядеть на астролога, которого сейчас ненавидел больше всего в жизни.

- Да, в высшей степени! - кивнул Иван Петрович, отряхивая с лацканов пиджака пыль с ковровых дорожек мамонтовского кабинета. - Просто, с вашим оперативным сотрудником возникла небольшая, но крайне эмоциональная полемика насчет последнего открытия доктора Автандилова...

- Понимаю. Понимаю. Мамонт... то есть, Игорь Поликарпович будет предупрежден о неполном служебном соответствии. Если хотите, проведу служебную проверку.

- Да, бросьте, полковник, туфту нести, - скривился детектив. - Что, я ваших бойцовых собак не знаю? Поэтому, честно говорю, обращались со мной на удивление интеллигентно, пока вы меня не отвлекли.

- Тогда к делу. Что сказала Миронова? Какую тему вы собирались обсуждать? О чем вы говорили с ней вчера?

- Переживала за сына. Мечтала уйти на покой, купила дом в деревне. Хотела, чтобы я консультировал Виктора Валентиновича на переходном этапе. Разговор был кратким, договорились о встрече на следующий день, чтобы обсудить все детали. Вот и встретились... Остальное в объяснительной.

- Ваша водка! - впорхнула смазливая блондинка лет тридцати с крохотным подносом в руках.

- Спасибо! Ему, - кивнул брезгливо в сторону ненавистного гостя начальник. Терпеливо подождал, пока астролог выпил, смачно разжевал лимон и выплюнул корочку на блюдце. И задал вопрос, который свинцовой подушкой лег ему на сердце с тех пор, как узнал, что в деле появился тот самый человек, из-за которого он когда-то угробил половину своего отдела.

- Скажите, Иван Петрович, по вашим прогнозам, с чем мы столкнулись? Что нам ждать? Вы можете дать какой-нибудь прогноз на ближайшее будущее... - произнес полковник, запинаясь и багровея из-за идиотского положения, в котором оказался с этим вопросом. Но не задать его он не мог, поскольку зловещий астролог всплывал всякий раз, когда в городе происходили нехорошие события большого масштаба.

- Понятия не имею, - последовал после некоторого молчания ответ. - Если это начало, то самое скверное из тех, в которые я попадал.

Когда свидетель с подбитым глазом покинул кабинет, Владимир Николаевич, отдышавшись, вызвал своего боевого зама.

- Может быть, я немного помешался на Шмыге... - начал Шивайло, когда Скориков явился. - В городе намечается беспредел, а тут некий гражданин, в принципе законопослушный, начинает путаться под ногами... начальство твое нервировать.

- Понял вас, Владимир Николаевич, - посмел улыбнуться Скориков. - Я попрошу ребят из УБНОНа, они сделают выемку наркоты из гадательного салона. Выглядит вполне естественно - дурили клиентов прямом смысле. Ни один судья дело не тормознет. Звонить?

- "Дурь"- хорошо. Но с другой стороны, он же не вор в законе, чтобы наркотой баловаться, да и грубо чересчур. Надо помягче, помягче... слушай, а почему бы ему на некоторое время не исчезнуть из города. Скажем, съездить в служебную командировку, на отдых в санаторий, к родне в деревню. Только подальше и подольше, пока мы тут с недругами тети Маши разбираться будем. У него нет родственников за границей, в Ямало-Ненецком округе, или, на худой конец, в Хабаровской области?

- Нет, - честно ответил Скориков, изучивший недолгую трудовую биографию астролога. Задумался, и глаза его на миг весело блеснули. - Есть тут в запасе один сюрприз, если позволите.

Домой Иван Петрович вернулся поздно и в скверном расположении духа.

- Раздевайся, мой руки! Я приготовила тебе сюрприз, - пропела из кухни Анечка.

- Ненавижу сюрпризы, - пробормотал детектив, швыряя костюм в стиральную машину, и обшаривая туалетные шкафчики в поисках тонального крема.

Ему повезло, что для сюрприза молодой жене потребовалось зажечь свечи, и он в очаровательных сумерках пробрался, склонив голову, к своему месту на угловом диванчике.

- У-у... гуляем сегодня! - удивленно окинул богато сервированный стол. Мясное, рыбное ассорти, в хрустальной вазочке оливье, подрумяненные в тостере хлебцы с красной икрой и веточкой петрушки. - Чтоб я так жил! - нарочито бодро воскликнул он.

- Что-то еще будет? - спросил, заметив освобожденное пространство в центре стола.

- Да! - гордо сказал Аня, снимая с талии фартук в розовую клетку. - Запеченная курица на бутылке. По рецепту твоей мадам Фуше.

- Это и есть сюрприз?

- Нет, он будет позже.

Положив себе на тарелку прожаренную с хрустящей корочкой ножку, жена неожиданно спросила:

- Тебе нравится со мной жить?

- Очень! - искренне ответил Шмыга, не зная с чего начать. Решил с оливье. - Жена, о которой может только мечтать пожилой тридцатилетний мужчина, измученный годами беспросветной холостяцкой жизни. Студентка юридической академии, красавица, дочь миллионера...

- Ну, а как женщина я тебе нравлюсь?

- Если бы ты осталась в фартучке, сбросила юбочку, чтобы я мог видеть твои прелестные ножки в черных колготках...

- Было, - засмеялась она, и глаза ее под мохнатыми ресничками лукаво блеснули. - Мы тогда стали ужинать лишь под утро. А ты обратил внимание, какого цвета свечи и что в бокалах испанское вино?

- Свечи как свечи. Горят. А что? Подай, пожалуйста, еще бутерброд с икрой.

- Да ничего, сегодня ровно год с тех пор, как мы стали жить вместе!

Ивану Петровичу стало жарко. Кажется, с утра он еще помнил об этом.

- Да-да... Я поздравляю тебя... - торжественно начал он, берясь за бокал.

- Себя поздравь, - оборвала Аня. - С твоей работой скоро сам себя забудешь, не то, что первый день нашей совместной жизни. В тот вечер мы пили красное сухое вино и горели между нами сиреневые свечи. Ладно, проехали... Теперь мой сюрприз!

Достала из шкафчика небольшую коробку, завернутую в алый хрустящий станиоль. Сняла белый цветок банта.

- Глаза закрой. На счет три открывай. Раз, два... три!

Муж послушно выполнил приказание.

На столе в колеблющемся пламени свечей красовался уменьшенный в сотни раз "бмв", отливая благородным черным лаком покрытия. Мощный приземистый корпус, утопленные в двери ручки, тонированные стекла, серебристая решетка радиатора, бампер с номерным знаком, даже рисунок на протекторах шин был как в настоящей машине.

- Мы же хотели "бьюик"... - робко прошептал Иван Петрович, не отводя взгляда от крохотного чуда.

- "Бмв", - мягко поправила Аня.

- "Бьюик", - еще тише повторил Иван Петрович, и близко перед собой увидел безмерно усталое лицо автомобильной королевы, вздувшуюся багровую точку на ее шее. Левой рукой она упиралась в мрамор ступени, словно и мертвая пыталась встать.

- Ладно, - покорно вздохнул Иван Петрович, и разлил по бокалам вино. - "Бмв", так "бмв". Как скажешь, милая.

Аня радостно взвизгнула и перегнулась через стол, чтобы поцеловать мужа, но в испуге отпрянула.

- Что у тебя с лицом? Подожди, не отворачивайся...

- Рабочие моменты, - как о чем-то несущественном отозвался детектив. - Пустяки. Давай выпьем за нас!

- Смотри, синяк! Да какой здоровый!

- Ерунда! Я хочу добавить, что мне повезло с тобой... - но его снова перебили:

- Эти рабочие моменты, - встревожено спросила Аня, - больше не повторятся? Ты мне ничего не хочешь рассказать?

- Не обращай внимания! Я говорю, пустяки, - произнес досадливо Шмыга, и постарался придать своему голосу максимальную убедительность. - Проводил опыты с симметрией, с оппонентом возникла полемика. Чистая наука, никакой уголовщины.

И тут по квартире пронесся странный глухой звук - будто сильно ударили по оконной раме. Оба замерли.

- Ты это слышала? - побледнев, вскочил детектив.

Аня рассмеялась:

- Параноик несчастный, это в дверь стучат! Какие-то болваны решили, что мы отключили звонок. Сиди, я открою!

Но вот в чем беда, стук в дверь, Иван Петрович мог поклясться в этом, раздался несколько позже! На секунду, но позже! Не успел он что-либо сказать, как жена исчезла в прихожей.

- Иван, это к тебе! - позвала его. - Виктор Валентинович Миронов, говорит, вы с ним знакомы.

В прихожей действительно стоял Витенька, весь в черном, словно гробовщик из ковбойского боевика. В руках он нервно мял барсетку из черной кожи, и выглядел гораздо более несчастным, чем в их первую встречу. Однако следов допроса на его измятом припухшем лице не было.

"Жениться надо было на старушке. Пока до двери доползла, успел бы сказать, что на ночь глядя никому не открывают!"Но затевать даже маленький скандал на людях было неприлично. Поэтому он только сухим, предельно официальным тоном попросил жену:

- Анечка, оставь нас, пожалуйста!

- Хорошо! Только смотри, без "рабочих моментов", - сказала жена, и строго посмотрела на гостя: - А вы запомните, что наша квартира оборудована сигнализацией и наряд милиции прибудет сюда в случае необходимости через три минуты.

Вышла с гордо вскинутой головой.

Витенька кротко спросил:

- Это ваша супруга? Какая красивая! Ради Бога, извините за беспокойство! Передайте ей мою визитку... - полез во внутренний карман пиджака, но Иван Петрович остановил его.

- Она нам не понадобится. Рад, что вы пришли принести извинения за бесцеремонность вашей охраны, которая кидается на порядочных людей, словно на преступников... Принимается. Всего доброго. Выражаю искреннее соболезнование в связи с постигшей вас утратой.

Стал легонечко подталкивать нежданного гостя к выходу, но Витенька вдруг всхлипнул и сел на маленький табурет в прихожей. Щеки его побагровели, нос припух.

- Я всегда слушался свою маму!

- Виктор Валентинович, я вас умоляю! Переживайте свое горе достойно. И не стройте из себя образцового сына. Это скучно и неправдоподобно. Мы все не слушались своих родителей, но это еще не повод себя обвинять. Ребята! - выглянул на лестничную площадку детектив. - Хозяину плохо, помогите! Ау, где вы?

- Я их в машине оставил, - проинформировал осиротевший наследник, вытащил из кармана черный платок, и, заискивающе глядя хозяину в глаза, попросил. - Не выгоняйте меня, пожалуйста, я вам аванс принес.

- Какой еще аванс? - в недоумении остановился Шмыга.

- Тридцать тысяч евро. Вот. - Наследник полез по карманам и стал вытаскивать тонкие в банковской упаковке пачки европейской валюты и складывать на пол. Пересчитал, достал из барсетки последнюю упаковку, и придвинул всю стопку к владельцу гадательного салона.

Тут и у Шмыги подогнулись ноги. Он опустился на корточки.

- За что? - прошептал он.

- Мама сказала...

- Не врите. Когда мы видели в последний раз вашу маму, она уже ничего не могла сказать.

- Накануне, вечером. Сказала, что только вы сможете мне помочь.

- Помочь в чем?

- Чтобы меня не убили, как маму.

- Бр-р-р, ничего не понял. Она предполагала, что ее убьют?

- Нет, что вы! - испуганно затряс головой Витенька. - Мы бы весь город на уши поставили, у нас есть хорошие друзья. Ну, в крайнем случае, спрятались, за бугор свалили.

- Детский лепет какой-то - "хорошие друзья", "спрятались"! - пожал плечами детектив, не отводя взгляд от кучи денег, брошено лежащих у его ног. Но евро были не детскими, не игрушечными. От них исходил волнующий запах свежей типографской краски, перегретого металла счетных машин, клея красной упаковки...

- Настоящие? - не удержался и спросил он, потрогав пальцем верхнюю пачку.

- Обижаете, Иван Петрович! Детектор внизу, в машине, можем проверить. Или вам лучше перечислением? Или...

- Завтра в девять утра в моем салоне. Ночуйте где угодно, только не дома. Снимите номер в гостинице, поезжайте на всю ночь в сауну, кинотеатр...

- А в ночной клуб можно?

- Нет! Езжайте туда, где вы никогда не были! Охрану не отпускайте от себя ни на шаг. Выключите мобильник, оставьте машину на любой стоянке, сами возьмите такси.

Витенька торопливо кивал, на его лице отразилось напряженное внимание студента, которому экзаменатор, сжалившись, подкинул спасительное решение.

- Вы жить хотите? - напоследок спросил Иван Петрович, приподнимаясь, подавая будущему клиенту барсетку, которую тот, в спешке вскочив, забыл на полу.

- Да.

- Тогда выполняйте. Деньги заберите. Подпишем завтра договор, тогда и рассчитаемся.

- Нет. Оставьте. Это вам! - замахал руками Витенька, пятясь к выходу. - Большое спасибо, что не оставили меня... Мама говорила, что вы спасли жизнь президенту...

- Дался им этот президент! - ворчливо сказал Шмыга, запирая дверь на все замки. - Как будто президенты не люди и жить не хотят.

Аня выключила телевизор и живо повернулась к нему.

- Ушел? Кто это? Зачем приходил? Вы с ним занимались научными проблемами? Что у тебя в руках?

- Деньги, - ответил только на последний вопрос Иван Петрович, все еще приходя в себя от столь сумасшедшего поворота событий. Наклонился и высыпал скользкие упаковки на тахту. Выпрямился и развел руками:

- "Бмв", так "бмв"- как скажешь, родная!

Глава третья. Бездомный миллионщик

К счастью, ничто не помешало Ивану Петровичу выспаться, и поэтому его знаменитый прием "открытка"сработал мгновенно, едва он вышел во двор, напоенный золотисто-зеленым светом чудесного июньского утра. Об этом спецприеме, не раз выручавшем детектива, стоит сказать подробнее. Вся повседневная жизнь человека как бы состоит из набора открыток: "я - в квартире", "я - на работе", "я - на остановке, в кругу друзей, на вечернике..."и так далее. Привычные пейзажи изучены до мелочей. Но стоит появится незнакомой детали, как сознание - наш бдительный сторожевой пес - сразу обратит на нее ваше внимание, и эта деталь бросится в глаза резко, выпукло, зримо, как окурок со следами губной помады на неубранном столе холостяка.

На открытке "Иван Петрович выходит из своего подъезда"никогда раньше не было двух хмырей в засаленных кепчонках, которые сидели на скамейке в глубине двора рядом с кирпичными развалинами старой прачечной. Народ подозрительный там бывал, но ближе к вечеру, да и весь знакомый за несколько лет, которые здесь жил детектив. Этих ребят, разливающих дешевое пиво "Окское"по пластиковым стаканчикам и азартно стучащих сухими воблами по дереву, Шмыга никогда не видел.

Он даже хотел поздороваться, проходя мимо, но подумал, что игра есть игра, и нарушать ее правила не стоит. Играют мальчики из "наружки"в конспирацию, пусть играют, в конце концов им за это деньги платят. Да он ни на минуту не сомневался в том, что Шивайло посадит ему "топтунов"на хвост, едва только выпустит из управления.

Однако, добравшись до здания института, где размещался салон "Мадам Фуше", заходить не стал, а набрал по сотовому номер своей приемной.

- Ай? Это вы, Иван Петрович! Что было вчера! - затараторила в трубку мадам. - Влетают, автоматами тычут, тряпки шерстяные на голову натянули, чтобы в глаза честным людям не смотреть, как ворюги принялись по ящикам рыскать, Зойку из ателье привели понятой... Ну, я им кэк врезала...

- Варвара Федоровна, ко мне должен был подойти молодой человек.

- Пришел, сидит напротив. Скромный очень, но балованный. От чая отказался, от кофе тоже, соку, говорит, мне фруктового, без консервантов. Где ж я на всех соком запасусь, когда нынче литр апельсинового за тридцать стоит...

- Передайте ему, - оборвал Шмыга скаредную мадам, тратившую офисные деньги на удобрения для любимых кактусов, –пусть перейдет проспект Ленина, свернет за почтамт. Я буду ждать его во дворе.

Виктор Валентинович с трудом разместился на низком бортике детской песочницы, прижимая к груди мамашин портфель с блестящими замочками. По его еще более опухшему лицу было видно, что последняя ночь далась ему труднее предыдущей.

- Вы верите в судьбу? - тревожно спросил он, переводя дыхание и оглядываясь на двух своих телохранителей, в тупом недоумении стоящих среди ползающих, бегающих, орущих малышей.

- Нет, - ответил детектив, кладя себе на колени папку и доставая чистые бланки договоров.

- Зря. Смерть мамы была, как говорится, предопределена.

- И кем? - насторожился Иван Петрович.

- Свыше. Могилку маме, оказывается, на Бугровском заранее выкопали. Приезжаем сегодня утром, заходим в администрацию кладбища, а там нас ждут с распростертыми объятиями. Так и сказали, ждем-с, приличное место, сухое, можно сразу ставить надгробие, какое пожелаете, по соседству лежат люди солидные, уважаемые, в городе известные...

- Хм, очень интересно... Скажите, во время вашей поездки на кладбище вы экскаватор не заметили?

- Ну, был... копает, - с недоумением остановился Витенька. - Да причем здесь экскаватор?! Послушайте: будто пришел к ним какой-то человек, вроде бы даже деньги заплатил, предъявил свидетельство о смерти; они выписывают наряд, готовят могилу. К вечеру выясняется, что администратор, который принимал заявку, уволился, ни денег, ни квитанции об оплате нет, а есть только наряд и могила. И тут мы заявляемся! Так они нас встретили, как родных. Разве это не судьба?

- Конечно, судьба... - согласился Шмыга.

"Вот вы, Мария Антоновна, и уплыли от нас на белом теплоходе! Никто теперь вас не достанет, и нет вам нужды ни в чьих "крышах".

- Давайте начистоту, Виктор Валентинович, - попросил детектив, приступая к первому опросу. - Говорите искренне, как своему психиатру, адвокату, кожвенерологу, любимой женщине в вашу первую ночь... Если солжете, то я не смогу вас защитить. Я не ясновидец, не экстрасенс, я рядовой дознаватель Небесной канцелярии. И строю способы защиты клиента только на выводах, полученных из информации, которую он мне сообщает. Любая ошибка, даже крохотная ложь, - и вас ничто не спасет, даже если вы утроите мой гонорар.

- Как на духу, Иван Петрович! - выпалил Витек. - Только не могли бы мы найти более удобное место, дети пищат...

- Хорошо, что пищат, можно говорить без утайки, никто не подслушает. Вот здесь распишитесь, пожалуйста.

Шмыга подсунул Миронову отпечатанный типографским способом бланк с роскошным вензелем "МФ"в верхнем левом углу. Подчеркнутые строчки бросались в глаза сразу: "В целях проведения максимально достоверного расследования обязуюсь отвечать правдиво и без утайки на все вопросы представителя салона, какого бы характера они не были. Также обязуюсь предоставлять всю требуемую информацию в устном или письменном виде. В случае дачи ложных показаний, в соответствии с п.1.20 договора о сопровождении, всю ответственность и последствия, какими бы тяжелыми они не были, принимаю на себя. Договор в этом случае автоматически считается расторгнутым".

Однако, несмотря на подписанную расписку и настоятельные предупреждения, сын автомобильной королевы, даже будучи совершенно искренним, не рассказал такого, за что можно было зацепиться в расследовании. Маму в городе любили, последние трения с ней были три года назад, когда его подставили нехорошие люди при перепродаже двадцати машин... "Не врать!"- напомнил Шмыга. - "Ну, да, я сам виноват, - потупился сирота, - польстился на откат". Но все закончилось благополучно, и с тех пор ни бакса себе в карман не положил без маменькиного дозволения. Есть еще друг семьи, дядя Карл, полковник авиации в отставке, сосед по даче, его тоже вчера на допрос таскали, но этот старый алкоголик ни причем, да и в авиации он заведовал складом горюче-смазочных материалов, в жизни пистолета в руках не держал. В личной жизни - чисто, в профессиональной деятельности - чисто, в политической? Был полгода назад у мамы любовник, депутат Государственной думы. Просил деньги на создание партии. Мне бы говорит, партию, и я бы Россию из задницы вытянул... но удовлетворился подержанной "Вольво". Мама не собиралась вытягивать Россию откуда бы то ни было. "Я торгую легковыми машинами, а не тягачами", - говорила она.

- Всякому преступному деянию предшествует мотив, - терпеливо сказал Иван Петрович. - Охрану в доме расстреляли из автоматического оружия. Его надо где-то купить. Это очень сложная и сопряженная с большим риском операция. Далее, необходимо найти людей, умеющих с ним обращаться. Заранее организовать наблюдение за объектом нападения, обеспечить прикрытие, снабдить достоверной информацией, и так далее, и так далее. Тот, кто смог организовать подобное преступление, был богат, имел обширные связи с криминальным миром, и, главное, знал - зачем и с какой целью он это делает. Незнание мотива делает нас беспомощными пешками на шахматной доске.

Но Витек стоял на своем и слезно божился, что лично он ведет дела чисто и аккуратно.

- В нашем деле иначе невозможно. Мы не приезжие, нас весь город знает. Калина, генерал-майор, на праздники милицейским курьером поздравления присылает.

"Убили по ошибочной наводке?"- подумал детектив, вынимая из папки чистые бланки договоров. "Если в ближайшее время ничего не произойдет, придется с огромным облегчением констатировать, что тетю Машу убили случайно... скосили, как засохшую траву". По спецтерминологии к категории трава относились люди, живущие без активной целеустановки, выполнившие свои жизненные обязательства или не имеющие таковых. Группа повышенного риска. Трава имеет ослабленную или вовсе бездействующую систему самобезопасности. Любой природный или техногенный катаклизм косит траву сотнями или даже тысячами. Поэтому нет ничего удивительного в том, что она стала жертвой налета вооруженных бандитов, возможно перепутавших адрес. На Родионова полным полно особняков новых русских.

Последняя версия как нельзя лучше устраивала владельца гадательного салона, который решился и в детской песочнице подписал договор о сопровождении на три месяца Виктора Валентиновича Миронова, генерального директора сети автомобильных салонов "Мечта".

Эта версия устроила бы также и начальника управления по борьбе с организованной преступностью Владимира Шивайло. Однако настроен он был более чем пессимистично, глядя в текущие оперативные сводки.

Не успели стихнуть автоматные очереди на Родионова, как началась паника среди воротил автомобильного рынка. Исчез владелец Канавинского рынка ингуш Каляев, захлопотали о загранпаспортах супруги Бадаевы, дилеры двух крупнейших автозаводов России. Остальные на месте, но среди "крыш"пошло волнение, вскрываются тайники с оружием. Взбаламученный омут криминального мира Нижневолжска пошел волнами, среди которых показались острые плавники крупных акул, до этого мирно спящих в глубине.

Воротынские, доившие Миронову, пришли в бешенство, своих братков, отвечавших за безопасность тети Маши, покалечили, забивают стрелки с другими бригадами. Руководит ими некий Бочка. Такое погоняло среди братвы получил после того, как однажды конкуренты рубанули его топором по затылку, запихали в деревянную бочку, заколотили гвоздями и спустили по крутому бережку в Оку. Парень имел стальной череп: пришел в себя и даже сумел выбраться самостоятельно. Выжил, а вот обидчиков не могут найти до сих пор.

Звонил прокурор области. В Генеральной прокуратуре дело поставили на контроль. Жди бригаду надзирателей. Но даже не это обстоятельство заставляло нервничать опытного, волевого и жестокого опера в полковничьих погонах. Обычно Шивайло мог предвидеть и рассчитать ситуацию на десять, а то и двадцать ходов вперед. И всегда было достаточно сил и власти, чтобы поставить ее под контроль. Но не там, где появлялся астролог. Этот молодой человек, бывший прокурорский работник, обладал черным даром появляться в месте, где вскоре начинали стрелять из всех видов оружия, хотя буквально за минуту до этого царили тишь да божья благодать. Вспомнить только гостиницу "Центральная", куда Шмыга вошел за несколько минут до того, как ее захватили азербайджанские бандиты, которые до его прихода и не думали ни о каком захвате. Тогда погибли офицеры Бахрамов, Щетинников, Корочкин, офицер "наружки"... Шмыга был и на площади Московского вокзала, когда там чеченские бандиты подорвали высотное здание управления железной дороги, и под обломками погибли свыше ста человек. А какую заварушку он устроил при визите президента России!

Так и в этом деле, не таком уж и загадочном, как могло показаться непрофессионалу, может быть кровавый поворот, если в нем появился Шмыга. На степной курган, описав плавный полукруг, сел черный ворон-вещун, и не важно, что не слышно в степи стука копыт, и бряцанья оружия... Скоро будет. Взовьются стяги, и клинок скрестится с клинком, и будут умирать люди, валясь с разбитыми черепами на каменистую землю...

- Соедините с седьмым отделом, - взял он телефонную трубку. - Спасибо. Чем наш астролог занят?

- С Витьком темы перетирает.

- Какие?

- Не слышно. Сели посреди детской площадки, а там ребятня орет, записывать невозможно.

"Что ж ему в офисе не работается?!"- скрипнул зубами полковник.

- Сколько человек его пасут?

- Двое, Владимир Николаевич.

- Подключите весь отдел, снимите со второстепенных объектов...

- Нет таких. Люди заняты...

- Весь седьмой отдел! Больше повторять не буду. Я хочу знать каждый шаг этого засранца! Что ел на завтрак, обед, номера автобусов, которыми он проехал хотя бы одну остановку, фамилию продавщицы, у которой купил буханку хлеба, какие газеты читал, что смотрел по телевизору...

- Есть знать "все"! Разрешите выполнять?

- Выполняйте.

Расставшись с новым клиентом, Иван Петрович вышел на проспект. Но продолжить работу в офисе не удалось. Мобильник, переключенный на вибратор, нетерпеливо заерзал в кармане куртки.

- Алло? - Выхватил он телефон своим роскошным жестом.

- Иван, где ты?

Из того, что сообщил ему задыхающийся голос жены, сквозь ее рыдания, Шмыга понял только одно, что ей угрожали, пытались избить...

Спустя двадцать минут, потеряв драгоценное время в осточертелых пробках, он, наконец, влетел в квартиру. Аня сидела на кухне и дрожащими руками пыталась зажечь сигарету. Штук десять переломанных валялось на столе.

- Анечка, что случилось?! - присел он рядом на колени, жадно оглядывая ее лицо с бровями, возмущенно вздернутых домиком.

- Помоги, - протянула она ему зажигалку.

- Аня, может не надо? Не курила и не надо начинать...

Ни синяков, ни кровоподтеков.

- Иван, ты можешь мне сказать, чем ты сейчас занимаешься? Кто этот несчастный молодой человек в черном? Откуда у нас деньги на машину?

Вчера она об этом не спрашивала. Иван Петрович встал. Налил себе отфильтрованной воды из стеклянного кувшина.

- Конечно, расскажу. Только сначала ты.

- Иду я по двору, а в арке какой-то тип навстречу. Бомжик заурядный. Небритый, в синей майке и брезентовых штанах. Обычно они ходят себе и ходят по своим бомжовским делам. А этот вдруг как сделал дикие глаза и заорет: "Дай десять миллионов!"И за руку меня хватает, синяк, наверное, останутся. Вот.

Жена сунула ему под нос смуглое изящное запястье с тоненькой платиновой цепочкой. Иван Петрович осторожно поцеловал его, внимательно, как ювелирную драгоценность, рассмотрел, обнаружил два крохотных темных пятнышка.

- Ну, завтра будут синяки... - недовольно отдернула она руку.

- Дальше?

- Я побежала, как сумасшедшая, шарю в сумочке мобильник, звоню тебе. И вот ты приехал.

- Все?

- Все?! Ты знаешь, как было страшно, когда его глаза в полутьме сверкали и голос безумный шипел...

- Н-да... что делает с людьми инфляция. Десять миллионов.

Эта цифра должна мелькнуть еще раз. Инфляция инфляцией, но не до такой степени, чтобы нищие на улицах стали вымогать у прохожих десять миллионов полновесных российских рублей. Не случайно несчастный бомж выпалил эту фразу, даже если через секунду забыл о ней. Совсем неслучайно...

- Иван, что происходит?

- Пока ничего, - спокойно пожал плечами Иван Петрович, оглядываясь. - Мы кушать будем? Война войной, а ужин по расписанию. Жена капитана, пусть даже юстиции, пусть даже в отставке, всегда должна об этом помнить.

- Помню я, помню, - ворчливо сказала Аня, убирая со стола сигареты. - Ой, я забыла тебе сказать, в почтовом ящике нашла письмо.

Иван Петрович удивленно поднял бровь. По почте он получал лишь извещения о квартплате, да рекламные газетки.

- Интересно...

Вскрыл обычный почтовый конверт и вытащил сложенный вчетверо плотный лист бумаги. "Нотариальная контора №27 города Хабаровска извещает... гражданин Шмыга И. П., проживающий... является единственным наследником Татьяны Павловны Шмыги, в замужестве Колдобиной. Получить в недельный срок наследство в виде ценных бумаг Приамурского краевого банка... на сумму девять миллионов восемьсот тысяч рублей сорок семь копеек. Телефон... адрес... Печать нотариуса Масловой И. Г. Подпись".

- Что пишут? - деловито спросила Анна, накрывая на стол. Она оправилась от недавнего потрясения, и теперь танцевала от холодильника к плите с ловкостью заправской официантки.

- Ничего существенного, - невозмутимо ответил капитан в отставке, вкладывая листок обратно в конверт.

- А все же?

- Из суда. Задолжал алименты первой жене.

- Что?! Ты же говорил, негодяй, что ни разу не был женат! - ахнула Аня. Чашка в ее руке качнулась, и томатный сок, который она готовилась добавить в подливку, выплеснулся на пол.

- Извини, дурацкая шутка! Это извещение из налоговой инспекции, мы что-то в декларации напутали, - и бросился за половой тряпкой.

- Я тебе за такие шутки! - полетело ему вдогонку...

Аня так и не узнала, что ее муж разбогател в одночасье на десять миллионов рублей. И никогда не узнает. Бумага с конвертом, на котором отчетливо рисовался фиолетовый штамп центрального почтамта дальневосточного города, будет приобщена к материалам дела под номером 112, которое месяц спустя будет прекращено по статье Небесного законодательства, аналогичной статье 27 российского УПК, в четвертом пункте которой говорится "о наличие в отношении подозреваемого или обвиняемого вступившего в законную силу приговора по тому же обвинению".

- Если бы у меня были миллионы, - Аня продолжала развивать тему больших денег за ужином, - я бы лучше отцу дала. Помнишь, его совладельца, Артура Мирзоева, которого посадили на семь лет? Теперь он из лагеря через своих адвокатов требует от папы свою долю. Видимо, там ему несладко приходится, или нашел возможность откупиться. Когда папа найдет деньги, то станет полностью владельцем Нижневолжского винзавода!

- Мне бы папины заботы, - хмыкнул муж, и тут же насторожился. - Сколько он просит?

- Десять миллионов. Ровно столько, сколько хотел от меня этот бродяга. Тьфу, никак не могу успокоиться. Хоть бы поцеловал меня, пенек бесчувственный!

- Сейчас, прожую... вкусно очень, - пробурчал с набитый ртом Иван Петрович, мысли которого при упоминании в третий раз одной и той же суммы застряли в голове так же, как застрял в зубах пережаренный в сухую ломтик ромштекса.

И тут в дверь постучали.

- Кажется, я догадываюсь, кто это может быть... Сиди, на этот раз сам открою.

Детектив не ошибся.

- Звонок с правой стороны двери! - грозно сказал Иван Петрович, пуская гостя, черный похоронный костюм которого был слегка влажен, покрыт мокрыми пятнами. От Витеньки ощутимо несло гарью, точно он вернулся из пионерского лагеря с прощального костра.

- Извините, - пробормотал сирота, неуклюже усаживаясь на уже привычный для него стульчик.

- Вы же сейчас должны в доме отдавать последний долг у гроба своей матушки, - сказал детектив, скрестив руки на груди.

- Не могу, - жалобно сморщил губы Витенька, утираясь все тем же, только изрядно помятым черным платком. - Дом сожгли.

- Ваш особняк на Родионова? - растерянно спросил Шмыга, и ему то же захотелось присесть.

- Нет, дачу в Барково, двадцать километров от города...

Казалось, на здравомыслящий взгляд, в течение первых суток не случилось ничего особенного, что могло вынудить Шмыгу в спешке бежать из родного города, прихватив беспомощного клиента, словно дорожный чемодан. Пока ничто не предвещало угрозу личной безопасности ни детективу, ни его семье. Допрос с пристрастием? Заурядное для нашей российской милиции дело. Бомж, напугавший жену? Но это был обычный нищий, так сказать, родное дитя пореформенной России, и не надо воображать себе, что он специально караулил Анну.

Но были еще и косвенные знаки - он видел труп в непосредственной близости от себя, слышал странный стук в квартире перед первым приходом будущего клиента. Плюс назойливое упоминание о десяти миллионах: неприятности тестя с совладельцем, отбывающим наказание (как будто он раньше не мог потребовать свои деньги!), идиотское, явно сфальсифицированное письмо из Хабаровска, требования бомжа...

Эти знаки недвусмысленным образом говорили о нарушении фона. Жизнь каждого из нас протекает довольно в спокойной привычной обстановке. Выходим из квартиры, садимся в метро или автобус... работа, сослуживцы. Здравствуй, Иван Петрович! Здравствуйте, Ирина Петровна! Производственная рутина, обед в ближайшем кафе или столовке, затем вновь работа, обратный путь домой, уф, от скуки даже скулы сводит, но! Тем не менее это и есть привычный окружающий фон, на котором проходит повседневная жизнь. Как поверхность водоема, которую слегка тревожит едва заметный ветерок. Но вот вода потемнела, подернулась крупной рябью, выплеснула на берег водоросли... тут есть повод задуматься - а не грядет ли буря? Не началось ли подземное шевеление, движение тектонических масс перед извержением магмы?

Фон Шмыги пока невозможно истолковать в определенную сторону, но одно обстоятельство грозным и неопровержимым образом указывало на драматизм складывающейся ситуации - сон госпожи Мироновой. Мироновой показали кошмар. Сын упрямо и слепо карабкался к глиняной бровке могилы, и мать уже ничем не могла ему помочь! Во-первых, надо обратить внимание на длительность действия. Показан процесс - идет, карабкается, глина осыпается, комки летят вниз... Следовательно, все эпизоды существующие на сегодняшний час являются лишь началом. Во-вторых, он кричал и звал во сне мать. Он потерял ее, не видит... - это еще хуже, поскольку в сновидениях мы редко видим людей в качестве реальных персонажей окружающей жизни. Как правило, это лишь образы, могущие означать что угодно, не обязательно людей. Потерять во сне мать - потерять защиту, чье-то высокое покровительство, дарованное с рождения.

Что делать, если не знаешь, с какой целью противник передвигает фигуры? Правильно, бросить игру в шахматы и спрыгнуть с роковой клетки, белого или черного цвета она! Пусть этот неизвестный игрок потрудится над клетчатой доской в одиночестве, пока ему не надоест. И поэтому Ивану Петровичу показалось на тот момент, что именно он принял решение покинуть на время родной город, в одночасье ставший опасным для него.

- Виктор Валентинович, у вас есть родственники за границей? - спросил детектив потерянного наследника, который торопливо жевал бутерброды с обычной докторской колбасой за кухонным столом скромной двухкомнатной квартиры на улице Космодемьянской.

- Не-а, - подумав ответил тот, и попросил еще бутерброд. - Дедушка живет в поселке Смолино Володарского района. Хороший. Я его очень люблю.

Это всего лишь в ста километрах от города.

- Не пойдет - близко.

- Тетя живет в Москве. Анастасия Филипповна. Хорошая...

- Да, и вы ее очень любите... - подхватил раздраженно Иван Петрович. - Как вы думаете, она обрадуется, увидев своего племянника, решившего погостить у нее пару недель со своим лучшим другом?

- С тремя лучшими друзьями, - подумав, добавил погорелец. - Сережик и Коляша поедут со мной.

- Кто такие?

- Ребята мои, охранники, в подъезде сейчас стоят. В теткиной квартире места всем хватит. У нее трехкомнатная "сталинка"неподалеку от метро "Университет". Я ее очень люблю.

- Годится, - кивнул Шмыга, приподнимаясь. - Тогда едем!

- Когда?

- Сейчас!

- Но маму завтра...

- Еще раз соболезную, но ничем помочь не могу. Не исключено, что как раз на кладбище... - перед детективом вновь промелькнула картинка из сновидения автомобильной королевы. - Вы меня, надеюсь, поняли...

- Но мне надо заехать за вещами! - Заупрямился Витенька, перестав жевать.

- Все необходимое купите в универмаге на Московском вокзале.

Однако, несмотря на решительность, с которой Иван Петрович намеревался бежать из Нижневолжска, выводя клиента из-под удара, отбыть в Москву им удалось лишь в два часа ночи проходящим поездом. Пришлось убеждать недоверчиво хмыкающую Аню, что никакой угрозы для них нет, что командировка является исключительно профилактической мерой, что в эти трудные для папы дни надо пожить с ним, и, кстати, показать ему, как классно она научилась готовить в замужестве, что домой следует приходить только в случае крайней необходимости, и в сопровождении бугаев из папиной службы безопасности... "Угу, и в бронежилете", что тридцать тысяч евро - неплохие деньги... "Угу, на похороны много, а на жизнь вдовы мало", и надо хотя бы немного за них поработать; что она - жена капитана, в сущности, человека военного...

Убеждения не помогли, Аня сморщила носик и разревелась. Пришлось вызывать такси и везти ее в родительский дом, а там не удалось избежать объяснений с тестем и тещей. Затем все-таки пришлось заехать на Родионова - как и говорила тетя Маша, сынок ее был довольно строптивым молодым человеком, - где Витенька в темных комнатах на ощупь набил вещами объемистый чемодан.

Словом, строжайшей конспирации выдержать не удалось, как хотел Иван Петрович, и поэтому провожающих на перроне собралось неожиданно много. Тут были здоровые молодые люди с накаченными грудными мышцами и настороженными взглядами исподлобья, и сотрудники патрульно-постовой службы, парами, как девицы из женского училища, прогуливающиеся по платформам, и бросающие на беглецов быстрые нескромные взгляды. Был и капитан Колобок из УБОПа - он прокатился вдоль вагонов так стремительно, что Шмыге не удалось с ним поздороваться; еще какие-то по-военному подтянутые люди, с коротко стриженными затылками, увешанные рациями и сотовыми телефонами.

Вся эта разношерстная компания загрузилась в ничем не примечательный поезд, кажется, "Северобайкальск-Москва", и прокатилась с детективом, Витенькой и двумя его телохранителями до самого Владимира. Здесь большая часть молодых тренированных людей там сошла и тут же пересела в поезд, шедший в противоположном направлении. Нижневолжская область закончилась, а что произойдет во Владимирской, Московской или Тверской - полковника Шивайло не интересовало.

Среднерусская возвышенность мягко перекатывалась под колесами, редкие ночные огни медленно плыли вдалеке, улыбчивая официантка меняла кофейные чашечки; возились за дверью, как малые дети, Сережик и Коляша - два бугая под два метра роста, показывая исподтишка друг другу новые разученные приемы... И совсем немного времени оставалось до тех томительных страшных минут на Ярославском вокзале, когда Иван Петрович будет исходить смертной тоской, глядя в невозмутимые лица приближающихся убийц.